ВСЕ так долго смеются над московским велопробегом под гордым названием «Второй Велопарад» при температуре минус 30, что я теперь точно знаю: ни участники, ни весельчаки точно никогда не слышали про Глеба Леонтьевича Травина.
Да и откуда им знать? В СССР его путешествие называли бессмысленным.
Глеб Травин – сын лесника из деревни Касьево Псковского уезда. Именно отец его научил выживать в любых природных условиях, питаться диким мясом, ночевать в чистом поле. Дальнейшее не очень известно, поэтому писавшие о нём всё время противоречат друг другу по части дат.
Но в мифологии Травина есть рассказ, как он увидел знаменитого голландского велосипедного путешественника в Пскове, и это определило его дальнейшую жизнь.
Зная, как работает советская система, он стал мотировать свою идею о велопробеге как «пропаганду физкультуры». Хотя какая это физкультура, если мало кто живым доберется на велосипеде хотя бы на тысячу километров по настоящей тайге! Это и не атлетика. Ни тяжёлая, ни лёгкая. Это какие-то рассказы из комиксов о сверхлюдях.

Обратите внимание на мышцы ног Глеба

Но он так проел плешь местному исполкому народных депутатов, что ему привезли настоящий американский велосипед Princeton. И стоил он, судя по рекламе, 55 долларов при курсе 1,95 рубля за доллар. По нынешним ценам где-то 125 000 рублей.
Сборы Травина были просты: никаких тёплых вещей, шорты, майка, трико и лёгкая куртка. Вместо шапки — длинные волосы, которые он специально отрастил перед поездкой. Из запасов еды — только галеты и шоколад. Немного денег. И фотоаппарат.
В октябре 1928 года велосипедист выехал из Владивостока, добрался до Хабаровска и направился на запад — вдоль Транссибирской магистрали к Байкалу. Не очень понятно, из чего исходил путешественник, отправляясь по Сибири поздней осенью — потому что там теплее с каждым днём не становилось.
Режим — не менее 8-10 часов в седле, еда и вода два раза в день — в шесть часов утра и в шесть часов вечера. Ел то, что мог добыть на местности охотой и рыбалкой, спал ровно там, где застанет ночь, просто на голой земле, подложив под голову свёрнутую куртку. Как и учил его отец-лесник.
Чтобы понять, как он ехал по Северу, достаточно прочитать то, что про него писали журналисты.
«Когда Травин ввалился в ненецкий чум, ноги были сильно обморожены. Опасаясь гангрены, он решил, что потемневшие и распухшие большие пальцы лучше ампутировать, и тут же отрезал их ножом. Глядя на это, ненцы решили, что перед ними не человек, а дух. Так по окрестностям распространилась весть — едет по тундре сам чёрт на железном олене. Сам питается древесным углем, а оленю и вовсе не нужна пища. Подъезжая к полуострову Таймыр, Травин провалился под лед. Первым делом он вытащил велосипед, затем выбрался сам, насквозь мокрый. Снял мокрую одежду, растерся снегом и голый зарылся в сугроб — единственное укрытие на многие километры вокруг. Сколько сидел там, дожидаясь, когда на морозе обсохнет его одежда, неизвестно. Затем Травин надел ещё мокрые вещи и в течение нескольких часов бегал по окрестностям, высушивая их собственным теплом. Неподалеку он нашёл груду оленьих туш, сваленных местными охотниками, забрался в неё и спал, радуясь, что наконец выдался случай отдохнуть в тепле и комфорте».
А вот как он сам описывает свои будни.
«Я убил старую белую медведицу. Длина снятой шкуры — шесть шагов. Двух маленьких медвежат удалось взять живьём. В течение пяти дней медвежата были моими спутниками. Один из них, побольше, раньше примирился с обстановкой и начал брать мясо из рук и сосать палец. Но так как заниматься с обоими было довольно трудно, то, когда вышло всё мясо, пришлось старшего убить, а младшего я притащил с собой на факторию мыса Певэк».
В июле 1931 года Травин добрался до мыса Дежнёва — крайней точки северо-восточной части России. Там он соорудил скромный памятный знак в честь окончания полярного перехода. Он слал телеграммы, испрашивая разрешения выехать за границу, чтобы продолжить путешествие. Естественно, Родина его обломала как могла: никакой заграницы и предписание срочно вернуться домой.

Такой маршрут на велосипеде зимой кажется безумием, но Травин совершил невозможное

Как чествовала советская власть героя? Травину вручили вымпел с памятной надписью: «Камчатский облсовет физкультуры активному ударнику физкультурного движения Камчатки». И значок ГТО. Советский писатель Викторин Попов, посвятив Травину главу в своей книге про Север, назвал её «Никчёмный герой». Ибо нечего тусоваться на свежем воздухе, пока страна куёт сталь и пятилетку.

Травин вернулся к обычной жизни, стал похож на советского человека, работал монтёром на электростанции, инструктором, преподавал военное дело.
Умер он в октябре 1979 года. Велосипед, компас, документы и фотоматериалы Травина хранятся в Псковском музее-заповеднике. В Германии два велоклуба носят имя Травина — в Берлине и в Гере.
А я сижу и думаю: вот как этот самый велосипед Princeton прошел 85 000 километров, а Травин ни разу не пожаловался в «Фейсбуке», что у него лопнула шина, погнулась вилка. За ним не ехала бригада ремонтников в модных тату и клетчатых рубашках. Как это вообще возможно? Похоже, теперь таких велосипедов не делают. И людей — тоже.