Ее выгнали из балета за драку, а женщины плевали вслед. Тутте Ларсен – 50!

Он был очень заботливым и ласковым, относился ко мне с теплотой. Я это чувствовала, хотя он был очень жестким человеком. Для него существовали только работа, труд, алкоголь и секс. У отчима было тяжелое детство, поэтому он был невероятно живуч, силен и трудолюбив. Если выпил, мог сказать что-то ласковое, но опять же по-своему. Мог шлепнуть по попе и выдать: "Эх, Матрена". Он не обнимал, не целовал, но я всегда чувствовала его любовь. Он любил меня больше своих кровных детей. Он никогда не делал мне замечания и тратил на мое обучение много денег, -

Я никогда не могла смолчать и в этом смысле уважения должного к родителям, видимо, не проявляла. Огрызалась я жестко всегда. Несмотря на то что меня телесно наказывали, в остальном у меня были очень доверительные отношения с родителями. Я маме доверяла все свои чаяния и секреты. У нас в семье всегда царило уважение к ребенку как к личности: нам с сестрой всегда доверяли и внушали, что свобода - это не хаос, это ответственность. Что если ты хочешь погулять до одиннадцати, посмотреть телевизор или сходить в гости - пожалуйста, но у тебя должна быть сделана вся домашняя работа, задание по музыкалке, перемыта посуда, заштопаны дырки, пришиты воротнички к школьной форме, и сестра младшая приведена из детского сада. Мне в 7 лет повесили ключ на шею, и я обслуживала себя целиком и полностью сама, -

Когда я поступала, только-только появился "Коммерсантъ" и моя мама была спецкором "Коммерсанта" по Донбассу. И это было как раз новое отделение рекламы, экономической журналистики, ну и, соответственно, туда мы и заявились, хотя я бы с удовольствием и газетной журналистикой занималась. Но про телик ничего не было в моих планах, ничего не предвещало, я и в детстве никогда не хотела быть телеведущей, -

Я монтировала сюжет, было уже поздно, до прямого эфира оставалось полчаса, а никого из ведущих не было. Стали искать, кто вообще есть, кто хоть раз был в кадре. Указали на меня. Мол, Романенко была. Я стала отнекиваться, так как была не готова к такому повороту событий, но пришлось выходить в эфир. Я кое-как прочитала новости и выдохнула. А в это время Зосимову не спалось. Он увидел эфир, позвонил и спросил: "Кто это сейчас был? Почему она не ведет новости?" - "Уже ведет", - ответили ему. Так я начала работать в кадре, -

Это было в останкинском офисе BIZ-TV после второго или третьего эфира. Я поняла, что как-то странно быть просто Таней Романенко и вести музыкальные новости. Кроме того, подсознательно и интуитивно я ощутила потребность отделить себя настоящую от телевизионной. Это имя сошло на меня откуда-то сверху и настолько прилипло, что после первого же выхода в эфир меня уже иначе никто не воспринимал, -

Женщины, бывало, крестились и плевали мне вслед. Но для меня быть неформатом - дело привычное! Я была фриком с детства, чудачкой, которая вызывала симпатию. Мальчики на меня не обращали внимания как на девочку - со мной дружили как с мальчиком. С девочками мне было трудно выстраивать отношения: меня не интересовали куклы. Лучше же на великах покататься. В общем, в Москве я снова заняла привычную для себя позицию, -

Там была абсолютная свобода творчества и самовыражения. Это было не про популярность, не про зарплату, это про мое ощущение того, насколько мне там было комфортно. Нам вообще не ставили никаких условий, дали делать что хочешь. Это была большая теплица, где нас холили и лелеяли. Нам, правда, платили мало. Но это было неважно, я удивлялась, что мне за это еще и деньги платят. За то, что я кайфую от того, что делаю. Это было состояние полной безопасности и полного доверия к тебе и твоего доверия к коллегам, к боссу, к твоему делу. Это было начало развлекательного телевидения в стране, и дорогого стоит стоять у истоков чего-то такого, -

Пока я работала на МТV, ни у кого не возникало вопросов к моей внешности. Это меня, как я сейчас понимаю, здорово избаловало. Вся эта лафа закончилась, когда я попала на большое телевидение. Перед первым моим выходом в эфир на большом шоу один из телевизионных боссов посмотрел на меня и сказал: "Это что такое?! Татуировку срочно спрятать!" В конце концов я поняла, что для большинства телевизионных руководителей профессионализм человека в кадре - это и его внешний вид тоже, -

У него была другая женщина, которая жила практически на моей кровати. Я приходила с УЗИ домой и снимала ее волосы со своей подушки. Этот факт его неверности затмевал все мысли о том, что происходит с ребенком. В какой-то момент ребенок отошел на задний план, и я была настолько одержима неверностью мужа, я жила в таком аду от этого, что вообще не понимала, что теряю ребенка, -

Прерывание беременности на таком высоком сроке - очень серьезная процедура. Это уже почти как эвтаназия, наверное. Надо было подписать огромное количество бумаг, стопроцентное подтверждение того, что ребенок не жилец и это показано для того, чтобы спасти мать. Мне тогда профессор сказал: "Вы еще молодая, вы еще родите! Может быть, я даже испытала какое-то облегчение, потому что совершенно не представляла себе, как я буду этого ребенка рожать, как я буду его воспитывать, что я буду с ним делать и что вообще будет дальше происходить в моей жизни, когда сейчас со мной происходит такое чудовищное предательство, такая жуткая несправедливость, -

У меня не было даже минутки, чтобы подумать, что на самом деле со мной произошло: что я потеряла ребенка, которого я не похоронила, не оплакала, из меня его просто вынули, и, видимо, он пошел на биоматериал, я не знаю, как это обычно бывает. Жить мне не хотелось. Я лежала в апатии. Не то что у меня было желание покончить с собой, но у меня не было ни малейшего желания продолжать все это. Хотелось просто, чтобы не болело и чтобы никто меня не трогал, -

Я вышла из этого испытания совершенно другим человеком - бесконечно счастливым, бесконечно влюбленным в жизнь, ценящим жизнь, -

Меня вообще ничего не волновало - у меня была ипотека; я первый раз в жизни села за руль, беременная Лукой, зимой, в Москве. Я делала ремонт в квартире, у меня была куча работы на нескольких телеканалах и радиостанциях параллельно. Это все как-то шло отдельно от меня. Это было не так, как в первую беременность, когда беременность и работа были для меня неразрывны. В этот раз, наоборот, я очень сильно оберегала свое личное пространство. Главное было - я и мой ребенок. Дальше уже было все второстепенное, даже отношения с его отцом, которые не сложились, к сожалению, и мы не смогли создать не только семью, но и даже какое-то партнерство по воспитанию ребенка, -

Его родители приняли меня сразу - его отец, можно так сказать, благословил нас на отношения. А познакомились мы на работе - я вела программу, в которой Валера участвовал. Он увидел у меня на пальце кольцо и решил, что я замужем. А когда он вернулся домой в Саратов и стал общаться с отцом, то рассказал обо мне. Мол, самая адекватная, веселая и хорошая в Москве девушка. А отец ему и сказал: "Она, кстати, не замужем". "Как"? - удивился Валера. - У нее ведь кольцо!". "Ничего не знаю, - сказал его отец. - Она не замужем. В интервью читал". Это был для него переломный момент. А вот мое окружение отнеслось к Валере иначе. Мама мечтала, чтобы я вышла замуж за олигарха, который будет катать ее на яхте. Она никак не думала, что я выйду замуж за студента из Саратова, -

Кто сказал, что Лука не мой ребенок? Сколько хромосом передается от отца? Двадцать три? И все. А духовная связь? У нас с Лукой похожие характеры, мы легко находим общий язык, с удовольствием играем вдвоем, чувствуем друг друга. И наконец, он действительно называет меня папой, -