Коллаж: Ксения Михед
Обложка © Фото: legion-media.ruОбложка © Коллаж: Ксения Михед

"Я не смогла выйти замуж за африканца"

Откровенная история самой экзотической телеведущей на российском телевидении Елены Ханги

В свое время в газете «Нью-Йорк Таймс» писали: «Только два человека с африканскими корнями оказали большое влияние на Россию. Пушкин – в духовной сфере, и Елена Ханга – в телесной». В гостях у «Жизни» побывал один из этих людей.

– Елена, Ваша мама однажды сказала: «Сразу же после рождения дочки Лена стала такой самоотверженной матерью, что я была просто поражена! Анна-Лиза действительно затмила все?

– Я родила дочку в Нью-Йорке одна. Муж находился в Москве, мама в Чикаго и никто не мог ко мне приехать. Я первые дни все время прислушивалась к ребенку, дышит она или нет. Периодически я её даже пальцем тыкала, и когда она начинала пищать я тут же успокаивалась. Я была совершенно сумасшедшая мамаша.

– Как же вы решились через две недели с такой малышкой отправиться в Москву?

– Я никому в Москве не сказала, что уехала рожать. Когда меня уже положили на кресло раздался телефонный звонок. Звонили из руководства НТВ с вопросом, где я собственно нахожусь. Я пообещала перезвонить позже, так как рожаю. Через 29 минут появилась на свет дочка. Я кстати своему врачу, по совместительству подруге, проиграла тогда шампанское. Она мне сказала, что управимся за полчаса, я в это поверить не могла и мы поспорили. Перезвонив на НТВ, я узнала что вот-вот запустится новое шоу «Принцип домино» и меня уже ждут. Пришлось вылетать в Москву и выходить в эфир.

– Трудно было?

– Тяжело. Но у меня золотая свекровь. Она переехала к нам и ребенок спал у нее в комнате. Но когда малышка хотела есть, ее приносили ко мне. Когда приезжала на эфир, садилась к гримеру, у меня глаза закатывались назад – я спала. Возвращалась поздно и часто не успевала сама покормить дочку. Я везде ходила с молокоотсосом, а наш администратор отвозил бутылочки ко мне домой.

– Чувство вины вас не мучило, что такую крошку оставили?

– Очень мучило. Особенно, когда у нее поднималась температура. Я приезжала в редакцию и рыдала.

– Сегодня ваша дочь студентка. Когда вы поняли, что она выросла?

– Я не считаю, что она выросла. Она уехала учиться в США, но я с ней на связи утром и вечером. Общаемся по видеозвонкам. Я говорю покажи комнату, чтобы все было убрано и чтобы мальчиков никаких не было. Я еще хитрая, звоню всегда в разные моменты.

– Расскажите о вашей маме.

– Моя мама была всегда веселая и легкая на подъем. Она так хохотала, что заводились абсолютно все. Даже Жванецкий говорил, что ее нужно возить с собой на концерты. В молодости она была очень красивая и даже пела перед киносеансами в кинотеатре «Ударник». Моя мама была душой компании.

– Чему она вас учила?

– Мой дедушка считал, что ребенок обязательно должен играть в теннис, учиться музыке и воспитываться гувернанткой. И моя мама стала чемпионкой Узбекистана по теннису, закончила музыкальную школу с золотой медалью и ее до 16 воспитывала гувернантка баба Надя. И после того, как мама поехала учиться в Москву, баба Надя осталась жить с моей бабушкой. Мое воспитание проходило по тем же канонам. Меня отдали в элитную английскую школу, к нам ходила учитель музыки Сара Львовна. Я правда ненавидела музыку, но понимала – это мой крест. И я занималась теннисом. Вот тут мне повезло. Мама взяла меня на соревнования, там выступала великая теннисистка Анна Владимировна Дмитриева. Она играла, а я в это время носилась по трибунам. Она меня заметила и захотела со мной познакомиться. Когда меня привели, Анна Владимировна решила, что из меня что-то получится и стала моим тренером. Я по сей день хожу к Анне Владимировне за советами. Она мой ангел-хранитель.

– Вы даже дочку назвали в честь тренера?

– Да, дочку зовут Елизавета-Анна. Когда я сержусь называю ее Анной.

– Мама не ревновала к тренеру?

– Они очень дружили и после каждой тренировки разговаривали по полчаса. Когда Анна Владимировна уезжала в Коктебель, там у нее было место в «Доме писателей», она вывозила своих детей и брала меня с моей бабушкой. Мы жили где-то рядом, а питаться и тренироваться ходили к ней. По вечерам там часто собирались писатели играть в теннис. Помню однажды Анна Владимировна устроила исторический матч. Мне было девять лет и я играла с самим Евтушенко. Естественно я его обыграла, потому что я тренировалась серьезно, а он – как и все любители. Через много лет я ходила на концерт Евгения Александровича в "Лужниках". Я к нему подошла, попросила подписать книгу и напомнила о том матче. Спустя почти сорок лет он вспомни нашу игру, назвал меня победительницей и написал что-то остроумное.

– В истории вышей семьи огромное количество уникальных фактов. Ваша мама помогла дочке Сталина Светлане Аллилуевой бежать из СССР. Расскажите об этом?

– Мама почти ничего не рассказывала про Светлану. Она не любила о ней вспоминать. Они действительно очень дружили, когда Светлана уехала, то первое что она сделала – позвонила из Америки маме. После чего, как вы понимаете, была куча проблем. А когда Горбачев пригласил ее приехать в Советский Союз, она прилетела и сразу пришла к нам домой. Это я хорошо помню. Я работала в газете «Московские новости». Нам в дверь позвонили в семь утра, открываю и вижу – стоит женщина лет шестидесяти. Она сказала: «Позови маму, скажи Светлана приехала». Когда мама это услышала, тут же сказала ее пустить, а мне быстро идти на работу. Было очень рано, но по маминому тону я поняла – мне надо уходить. А вечером я узнала, что нашей гостьей была Светлана Аллилуева. Она приходила извиниться за все.

– В советском паспорте вашей мамы стояла национальность: негритянка. Как так?

– У меня тоже в метрике стояла негритянка, как и у мамы. Хотя понятно же, что это негритянка – это раса, а не национальность. Мама родилась в Ташкенте и когда ей исполнилось 16 лет, нужно было получать паспорт. Ей написали: узбечка. Но мама стала доказывать, что на узбечку она не похожа. Потом ей предлагали написать: русская. Тут тоже возникли сложности, так как родители у нее американцы. Но «американка» ей категорически отказались писать, иначе она могла же легко уехать в Америку. Вот она сама и предложила написать «негритянка», так и сделали. Причем было написано, что ее отец «негер» и буква «е» аккуратненько перечеркнута.

– Вы помните ваш первый день в школе?

– Конечно, помню я пошла в черном фартуке. А второго сентября я пошла в белом фартуке. Мы почему-то перепутали.

– Вас приняли в пионеры со второго раза. Почему? Плохо учились?

– Я не была отличницей. Я играла в теннис и учеба меня вообще не волновала. Я уезжала на соревнования и мы могли месяцами из города в город ездить. Я только приезжала и показывала медали. Но учителей мои медали не волновали, особенно математика по фамилии Кобзон, который был сводным братом Иосифа Давыдовича по папе. Они внешне были очень похожи и голос был точно такой же, фантастика. Короче, в пионеры меня приняли со второго раза из-за него.

– Вы были первой советской журналисткой, которая отправилась на стажировку в США? Что вас особенно там поразило?

– Даже стыдно сказать. Когда я приехала, мы пошли на концерт и как назло у меня начались месячные. Я говорю, надо скорее где-то покупать вату. Моя приятельница вообще не поняла, какая вата? Надо идти в аптеку и все. Это 90-й год был. Я говорю: «В аптеке может не быть, это же дефицит». Приходим в аптеку, а там целый стадион из стеллажей и она мне показывает на огромный ряд – выбирай. Я беру и не понимаю, что с этим делать и куда это вообще вставлять. Такой дурой я себя чувствовала. А когда мне предложили сесть к компьютеру в фонде Рокфеллера, я даже не знала как его включать. Я тогда сказала, что я привыкла писать рукой, как Пушкин.

– В США вас спрашивали, как в СССР справляются с африканскими волосами...

– В СССР их можно было только состригать. Расчесать или выпрямить мои волосы возможно только со с специальными растворами, которых у нас в стране не было. И чтобы не мучиться, мама мне волосы просто состригала. Когда я жила в Америке, то стала выпрямлять волосы. Но когда начинаешь африканские волосы выпрямлять, это необходимо делать регулярно иначе на границе отросших и выпрямленных они ломаются. Когда я поехала в Москву вести «Принцип домино», хоть и шел 2000-й год, но у нас такой процедуры еще не делали. И я летала в Нью-Йорк одним днем в парикмахерскую, туда 9 часов и обратно столько же. И мне муж потом сказал, давай другую страну поищем, поближе. Так не налетаешься. Мы выбрали Францию, так как там тоже много темнокожих живет. Прилетели и я сразу в аэропорту подошла к негритянке, которая там работала с вопросом, где тут волосы выпрямляют? Она очень по доброму отнеслась к моему вопросу и сразу позвонила знакомым со словами: «Русская сестра приехала, ей нужно выпрямить волосы». В этот же день я была с прической. Потом я решила привести специальные составы в Россию и мой стилист согласилась научиться все это делать. Я все купила, мы все досконально перевели. Там было написано: намазать и ждать 30 минут. А у нас же где 30 там и 40, и мы пошли кофейку попить. Когда стали смывать, пол головы волос сошло. Она говорит: «Лена, ты лысая!», а у меня эфир после завтра. Пришлось мне полгода вести передачу в парике.

– В США у вас были романы с афроамериканцами?

– Были. Когда я жила в Москве, нас, темнокожих русских, было немного, мы все общались и у нас была идея фикс, обязательно выйти замуж за своих. Половина девочек вышли замуж за африканцев и уехали туда. Неудачный опыт. Многие потом вернулись и у них были проблемы, так как африканские папы не хотели отдавать детей. В Америке я очень хотела познакомиться с таким же как я, так и случилось. Действительно классный был парень. Он мне объяснил, почему я не такая, как он. У нас с ним истории разные. Дружить – пожалуйста, но, когда ты хочешь выйти замуж, должно быть что-то большее. Вы должны быть единым целым. Он меня пригласил в ресторан, как я поняла, чтобы сделать предложение. Мы заходим и нас сажают возле туалета. Мой спутник просит пересадить нас к окну, но там столик зарезервирован. И он начинает скандалить. Я этого совершенно не поняла. Он тогда мне сказал: «Лена, не для того наши деды воевали и умирали, чтобы сейчас я свою любимую девушку посадил около туалета и мне даже странно, что ты этого не понимаешь». Мы сильно поругались и до предложения тогда дело не дошло. Но мы остались в добрых отношениях. Когда я родила, он ко мне приезжал и показывал фото своего ребенка. Его сын родился в один год с моей Лизой. И он сказал, что хотел бы поженить наших детей. Он звонил, присылал подарочки и Лиза росла со знанием, что у нее где-то растет жених. Вот ей исполняется 16 лет и он приглашает нас на знакомство. Мы с Лизой поехали в Нью-Йорк. Молодой человек назначил свидание в музее современного искусства. Мы очень долго стояли в очереди и моя дочка быстренько куда-то сбегала и говорит: «Я знаю как можно быстрее пройти. Давайте обойдем очередь». На что ее «жених» сказал: «Нельзя, все стоят и мы должны, это же не уважение к остальным». Хорошо, стоим дальше. Она его спрашивает: «Ты списать-то даешь в школе?»

– Конечно, нет, это же неправильно и нечестно. И тогда дочь ко мне поворачивается и говорит: «Мама, мы теряем время». Но, как воспитанные люди, мы посмотрели произведения искусства, пообедали и уехали. Дальше мы отправились в Лос-Анджелес к моим друзьям, которые жили не в самом благополучном районе. И там она познакомилась и нашла общий язык с таким хулиганом, что это просто кошмар.

– Ваша мама была одной из трёх жён вашего отца. Вы бы сами могли стать для своего мужа частью гарема?

– Если бы я жила там с самого детства, то для меня это была бы обычная вещь. Когда я приезжала в Занзибар, чтобы встретиться с родственниками моего папы, меня встречал его брат. Ему тогда было лет 65. У него было несколько жен, младшенькой было лет 18. Я её спрашивала: «Как ты, такая красивая, можешь с этим старым пнем жить?» И она мне очень строго запретила так говорить про своего мужа и заявила: «Я считаю вам, европейцам, еще надо у нас поучиться. У тебя есть бойфренд?»  – Да.  – Он где?  – В Нью –Йорке.  – Он где спит?  – Ну, наверное, в своей постели.  – Ключевое слово – наверное. А я очень хорошо знаю, где спит мой муж. Сегодня – у меня, завтра – у второй жены, послезавтра – у третьей. А если он не выполняет свои обязанности, как мужчина, у него будут проблемы. Я пойду жаловаться к руководителю общины.

БУМАЖНОЕ ИЗДАНИЕ ГАЗЕТЫ «ЖИЗНЬ»
ПОДПИСКА НА ГАЗЕТУ
Ягафарова Юлия 
Посещая сайт zhizn.ru, Вы соглашаетесь с приложенной Политикой обработки Персональных данных и с использованием файлов cookie, указанных в данной Политике.