Звезда шоу "Суперстар" Ирина Шведова: "Богородица простила мне грехи молодости!"

Её песни "Белый вальс" и "Америка-разлучница" утешали миллионы женщин в трудные перестроечные годы. Сейчас, спустя 30 лет, её уникальный голос снова звучит с экранов благодаря её триумфу на шоу "Суперстар". В гостях у «Жизни» певица Ирина Шведова.

- Ирина, а правда, что Ваш дедушка был личным водителем Константина Рокоссовского?

- Да, но вообще дедушка мало что рассказывал о войне, и я даже просила, чтобы он купил тетрадочку и записывал туда все истории. Но, к сожалению, он подолгу писать не мог. В основном рассказывал только о том, как шли на него танки и как это было страшно. А с Рокоссовским он дошёл до Берлина и расписался на рейхстаге, а после Сталинградской битвы им достался трофейный автомобиль, и уже на этой хорошей немецкой машине они доехали до Берлина.

- Какие были главные поручения у Вашего дедушки?

- Водитель – это же как член семьи. Поэтому мой дедушка, когда надо было, и жену Рокоссовского отвозил, и детей, выполнял даже какие-то домашние обязанности. Для семьи Рокоссовского он был родным человеком.

- А когда у Вас появился первый автомобиль?

- Права я получила уже в 10-м классе, но только через 35 лет мне удалось сесть за руль. Это была Skoda Fabia, экспериментальная модель зелёного цвета. Но я её разбила по первому же гололёду. Очень долго рыдала, но потом поняла, что машины нужно менять и на одной ты полвека ездить не будешь.

- Какая у Вас сейчас?

- Ford Focus.

- Правда, что Вы таксовали во время пандемии?

- Да, потому что не было другого выхода - творческая деятельность на это время остановилась.

- Как долго?

- Пока длилась пандемия, то есть где-то два лета подряд.

- Самый сложный пассажир, который Вам попался?

- Он был пьяненький, и я его никак не могла разбудить. Но хорошо, что на помощь пришли его друзья и выгрузили, но за поездку они мне так и не заплатили… Зато были другие, которые давали большие чаевые.

- А сколько на такси можно заработать?

- В день получалось тысячи три. Но, наверное, я могла бы заработать и больше, просто не хотела переутомляться и, заработав плюс-минус такую сумму, ехала домой.

- А сколько в день Вы проводили за рулём?

- Максимум десять часов, но это были исключительные случаи. А так не больше шести.

- Вам нравилось таксовать?

- Да, я получала удовольствие от общения с людьми, хоть меня никто и не узнавал. Все очень радовались, что за рулём сидит женщина, поэтому поездка почти всегда начиналась с позитива! Я им часто включала музыку, которую раньше они и не слышали.

- И по ночам тоже ездили?

- Ооо… Ещё как! По ночам хорошо ездить, потому что дороги свободны, хоть порой люди были и подшофе, но они давали очень хорошие чаевые!

- Ещё какие плюсы были?

- Я очень хорошо узнала Москву и Подмосковье, узнала все улицы и объезды, а ещё я посмотрела на город под другим углом и узнала много красивых мест.

- Недавно Вы стали победителем проекта «Суперстар!», кого считали своим главным конкурентом?

- Каждый выступал по-своему хорошо, но у меня не было цели победить, была задача показать на хорошем уровне номера, потому что это было достаточно сложно.

- Какой номер дался тяжелее всего?

- Как ни странно, но это был номер с песней «Босая», которую я же сама и выбрала. Мне дали неудобную обувь на огромных каблуках, и я была ограничена в танцевальных движениях.

- Правда, что Вы выступали на сцене, болея ковидом?

- Да, у меня была лёгкая форма, потому что я сделала прививку.

- А самое тяжёлое выступление в Вашей жизни?

- Когда умерла мама, а потом папа… Мне нужно было собраться и отработать выступление, а потом ехать на похороны. Я даже попросила батюшку из храма, чтобы он меня поддержал, поэтому он со всей своей семьёй приехал ко мне на концерт и был рядом.

- Вы сами шили себе концертные костюмы. Какой был самый шикарный, который Вы себе сшили?

- Это был выход на «Песню года», где я исполняла «Америку- разлучницу». Я собственными руками сшила себе гипюровое платье. Сейчас на этот образ мне смотреть смешно, потому что я поняла, что было много лишних украшений и каких-то деталей.

- Чьи наряды из артистов Вам нравятся?

- Ирины Понаровской. Она всегда поражала изумительными костюмами и выглядела всегда шикарно!

- Вы когда-либо подрабатывали на шитье?

- Нет, но я шила одежду на всю семью - и на мужа, и на доченьку, и на себя. Мне очень нравилось создавать что-то новое, однажды я даже сшила шикарное пальто с подкладкой и флисом.

- А кто Вас научил?

- Никто, я самоучка, смотрю, как делают, и пробую. Также я научилась делать красивые стрижки, тоже наблюдая, как работают парикмахеры.

Внуки

- У Вас уже двое внуков, какая Вы бабушка?

- Я их обожаю, а они меня. Но, к сожалению, мы видимся раз в месяц, да и то не всегда получается, но летом встречаемся с ними чаще.

- Правда, что их рождение связано с чудом?

- Да, я вымолила первого внука, а вторая девочка родилась в Рождество Христово как подарок. Тогда в Россию привезли частицу пояса Богородицы из Святого Афона, и в Дивеево к ней можно было прикоснуться. Это был ноябрь, на улице было очень холодно. А причиной стала моя доченька, которая 12 лет была в браке, но деток у них не было. Однажды она мне сказала такую фразу: «Мама, может, это за твои грехи мне Господь деток не даёт». И я это приняла как руководство к действиям и поехала. Приехала в 9 часов вечера, народу было очень много, целыми автобусами туда приезжали. Решила отдохнуть, сняла номер в гостинице, поспала, а в 3 часа ночи проснулась и пошла в храм, когда там уже все утихло. Зашла, приложилась к поясу и потом пошла читать молитву «Богородице, Дево, радуйся…» 150 раз – вдоль канавки, где являлась Серафиму Саровскому Богородица. Потом зашла в магазинчик, купила серебряный крестик, положила в карман и ушла. А потом через неделю мне дети сообщили о радостной новости. Всё-таки прощены были мои грехи.

- Какая Ваша дочка мама?

- Идеальная и лучшая на свете! Я никогда в жизни не стала бы такой мамой, как она. Она совершенно другая по темпераменту, очень требовательная, а я более мягкий человек. Моя мама всегда говорила, что она будет брать за всех ответственность и для своей же дочки я буду младшей сестрой. Так оно и есть!

- Правда, что Вы начали петь во младенчестве благодаря соседу?

- Да, за стеной он разучивал судьбоносную песню «Московские вечера». И он не мог никак закончить мелодию, так повторялось несколько раз. А я лежала маленькая в кроватке и слушала. Однажды мама подошла ко мне, а я сама вынула соску изо рта, перевернулась на другой бок и допела эту мелодию, которую никак не мог закончить сосед. Тогда-то мама и поняла, что меня нужно отдавать в музыкальную школу.

- Как Вам удалось в 9 лет попасть на радио?

- Мама меня привела в студию юных дикторов, и там я начала работать у микрофона. И вот в один день мы снова идём в студию, а нам навстречу идёт дирижёр. Он поинтересовался у моей мамы, пою ли я. И мама сказала, что да, а ему как раз нужна была солистка в детскую оперетту. Так меня туда и взяли.

- Как к Вам начали относиться сверстники?

- Завидовали страшно. И тому, что у меня такие родители, и тому, что моя жизнь интереснее, чем их. А ещё тому, что я не так одеваюсь, как все, потому что придумывала всегда для себя что-то оригинальное, переносила все папины подтяжки, запонки, галстуки и всё, что у него было.

- Знаете историю знакомства Ваших родителей?

- Мой отчим, которого я всю жизнь называю папой, – Игорь Шведов. Он работал в Кишинёве журналистом. И однажды на гастроли в его город приехал киевский театр, где работала моя мамочка Людмила Томашевская. Папа пришел смотреть их спектакль, чтобы написать о нем критическую статью. В фойе он заметил, как мама играет на фортепиано, и она ему так понравилась, что он подошёл познакомиться. Эта была их первая встреча.

- Вы помните, как мама разошлась с Вашим родным отцом?

- Родители расстались до моего осознанного возраста. Я знаю, что мама вместе с моим родным отцом Василием Третьяком переехала из Кишинёва в Киев. Их пригласили на Украину, где она снова повстречала журналиста Шведова, который работал корреспондентом газеты «Советская культура». На тот момент в семье уже был разлад, мама не могла ужиться с моим родным отцом. Поэтому с Игорем Шведовым у них закрутился роман, она часто приходила к нему в редакцию и проводила с ним время.

- Как думаете, чем он её покорил?

- Это забавная история. Он очень любил курить трубку, но проблема была в том, что у него были густые усы, от которых всегда пахло табаком. Однажды он хотел поцеловать маму, но она от него отвернулась. Он насторожился и узнал причину, потому что мама сказала, что ей не нравится запах усов. Тогда он при ней докурил последнюю трубку в своей жизни и бросил эту пагубную привычку. Этот поступок произвёл на маму самое сильное впечатление.

- Сколько Вам было лет, когда отчим появился в Вашей жизни?

- Мне было года 4, и я до сих пор помню, как он меня взял на руки, а я у него спросила: «Дядя усатый, а можно я буду называть тебя папой?» И вторым был вопрос: «А ты водку пить не будешь?» И он действительно никогда не пил и бросил курить по маминой просьбе.

- И вы начали его называть папой?

- Да, я же видела, что у них с мамой теплые отношения. Он повел меня за руку в первый класс, он меня воспитывал. Он вырастил меня и сделал тем, кем я сейчас являюсь. Он был для меня главным учителем и примером.

- С родным отцом Вы не общались?

- В 15 лет мне очень захотелось с ним встретиться, и я даже приходила к нему в больницу, но всё это быстро закончилось – он умер вскоре после нашей встречи…

- Он не проявлял никакого желания увидеться с Вами, участвовать в Вашем воспитании?

- Нет, его супруга не позволяла общаться с нашей семьёй. Отец даже написал отказ, чтобы отчим смог меня официально удочерить. Так я и взяла фамилию отчима, который мне был гораздо ближе, чем родной отец.

- Что такого особенного было в его воспитании?

- Он всегда ко мне относился очень уважительно, как к взрослому человеку, всегда со мной разговаривал на равных. Когда я хотела в пятом классе бросить музыкальную школу, он просто со мной серьёзно поговорил и сделал так, чтобы я сама поняла, зачем мне нужно продолжать заниматься музыкой.

- Он был строгим?

- Он всегда был строгим, самое страшное было идти к нему на ковёр и выслушивать, как он меня отчитывает.

- Он Вас как-то направлял по жизни?

- Да, конечно. Когда мы первый раз с ним пошли в ресторан, мне было 9 лет, он меня учил этике, как себя вести по отношению к остальным людям. Учил меня разруливать конфликты, приводил примеры из его жизни. В 9 лет он посадил меня за печатную машинку, и я перепечатала все его произведения, которые он написал. Главное было не допускать ошибок. Потому что если было две ошибки, то нужно было всё заново перепечатывать.

- Вам это нравилось?

- Для меня это был увлекательный процесс. Во-первых, у меня повысилась грамотность, а во-вторых, мне нравилось разбирать его почерк, который никто никогда не мог понять, потому что он писал очень мелко.

- Что Вы запомнили самое яркое из детства?

- Когда мы были в Бельце, родители ушли в спальню отдыхать, а я одна осталась играть в комнате. А у меня была такая насадка для заваривания чая, и я туда запихивала розовые лепестки, траву и так играла, а потом это спускала в унитаз. И вдруг у меня это ситечко упало в унитаз. Для меня это было трагедией, потому что я не представляла, как можно туда засунуть руку. Тогда папа пришёл на помощь - он засучил рукав и достал мне это ситечко, показав, что в этом нет ничего страшного.

- А самое счастливое воспоминание?

- Когда мы с родителями закончили ремонт и переехали в новую квартиру. Но до этого меня отец учил чертить, паять, показывал, как обставлять квартиру. У нас была своя мини-мастерская на балконе. В итоге он идеально спланировал нашу будущую квартиру. Когда мы заселились, то папа с мамой решили устроить догонялки, потому что отец хотел с неё снять какую-то часть одежды, и мы все вместе бегали и так громко хохотали, что это осталось в памяти по сей день.

- С материальной точки зрения как жили родители?

- Достаточно скромно. Например, у мамы никогда не было своей комнаты, так как она выросла в большой семье. Всё время приходилось жить либо в общежитии, либо в квартире комнату делить, а потом уже и общая спальня с мужем. Когда папа умер, то я маму перевезла в Подольск и в квартире специально выделила ей маленькую комнатку, чтобы она могла её обставлять так, как ей хочется, и чтобы ей никто не мешал.

- Квартира в Киеве тоже была маленькая?

- Двухкомнатная небольшая квартира, в ней мы жили втроём. Наша последняя большая собака на кухню заходила мордой вперёд, а выходила пятясь, потому что там было не развернуться.

- Легко ли Ваша мама согласилась на переезд в Подольск?

- Не очень. Но в Киеве после смерти отца её уже ничего не держало. К тому же ей сделали операцию, вырезали жёлчный пузырь, и она с кучей таблеток переехала ко мне. Тогда ещё шутила, мол, «поеду я в Москву к дочери помирать». Но когда приехала в квартиру, где ещё был ремонт, и увидела район, в котором я живу, то сразу же захотела остаться. От счастья она сразу же начала танцевать. Да и вообще ей очень нравилось там, где я живу, эти милые улочки, парки. У неё сразу же образовалась компания, к нам постоянно приходили гости, а сейчас их почти не бывает…

- Ваш отчим ведь прошёл войну?

- Да, он был разведчиком, правда, перед самой победой был тяжело ранен и выжил чудом. У него было насквозь прострелено бедро, и ему даже хотели ампутировать ногу. И один добрый человек порекомендовал ему на операцию взять пистолет, чтобы пригрозить врачам. Он так и сделал: когда дело дошло до операции, он достал пистолет, навёл его на хирурга и приказным тоном сказал: «Сохрани мне ногу!» И хирург сохранил! Правда, нога после операции стала короче на несколько сантиметров, и он какое-то время ходил на костылях. Потом, чтобы вытянуть ногу, он очень много времени проводил у балетного станка, придумал широкую походку, чтобы не была заметна разность ног, сделал себе трость, но позвонки всё равно сместились. В какой-то момент ситуация с его спиной настолько ухудшилась, что он не смог больше ходить. Врачи ему прямо сказали, что всё – теперь он инвалид, будет только лежать. Но отец не хотел мириться с таким диагнозом. В одной газете он вычитал про аппарат, который электротоками воздействует на точки, с помощью чего можно восстановить повреждения. Он позвал знакомого инженера, рассказал, как именно ему нужно спаять этот аппарат, и с помощью него начал себя лечить. Кроме того, принимал скипидарные ванны. 10 шагов от комнаты до ванной для него были адом, он шёл их полтора часа, а то и больше, через сильнейшую боль и крики. А в это время мама сидела на кухне и плакала, закрывая себе полотенцем рот, чтобы не издать ни звука. Папа не хотел, чтобы его жалели, не хотел, чтобы ему кто-то помогал. И вот представьте, таким образом он поставил себя на ноги. Через полгода он сел на велосипед и поехал в больницу – к тому самому врачу, который сказал, что он никогда не будет ходить. Когда врач увидел его, чуть не упал в обморок.

- Это же не единственное, с чем ему пришлось бороться?

- Ещё дважды он победил смерть. Рак лимфатических узлов он преодолел химиотерапией. При этом он выступал и ходил на работу, так как не хотел, чтобы кто-то догадывался о его тяжёлой болезни. Приходил каждый день на репетиции в театр, а ему уже было за 60. Потом был ещё случай, когда автобус спускался с горки и зеркалом задел его по голове, но папа спокойно встал, отряхнулся и дальше пошёл по делам. Потом выяснилось, что в голове у него образовалась гематома, и ему опять сделали операцию. После этого у него сместился угол зрения в левом глазу, но он смог восстановить себе и речь, и память, делая специальные упражнения. Через три месяца он пришёл к хирургам, которые его оперировали, и читал им свои книги.

- Он застал Ваш успех?

- Да, для него это была огромная награда, и он не жалел о том, сколько времени и сил потратил на моё воспитание… И как раз в тот момент на Украине его начали травить…

- За что?

- За то, что он читал книги о Ленине, о его соратниках, создавал сам спектакли об этих исторических личностях. Националисты за это начали ему угрожать.

- Как так получилось, что после школы Вы решили жить отдельно от родителей?

- Когда мне было 17, я захотела самостоятельной жизни. Поэтому поехала в Москву поступать в театральный и в Щукинском дошла до третьего тура. Я могла позвонить отцу и попросить его помочь с поступлением – он легко мог сделать так, чтобы меня взяли. Но я не хотела никакой помощи от родителей. У нас не то что был конфликт… а просто я хотела показать свою независимость. После этого я вернулась в свой родной город, начала жить отдельно, потом вышла замуж, забеременела, родила дочку. А когда ей исполнилось два года, вернулась в родительский дом.

- Как родители реагировали на Ваш бунт?

- Они не знали, где я живу, они только знали, где я работаю. Мама часто приходила ко мне на работу и интересовалась, как у меня дела. Жила я, прямо скажем, не очень, но никогда не жаловалась и всегда говорила, что у меня всё в порядке.

- Вот Вы ушли из дома, забеременели, а что было дальше?

- Я переехала к своему возлюбленному в частный дом, откуда было очень далеко добираться до театрального института, но я каждый день всё равно ездила, несмотря на то что на руках у меня уже была годовалая доченька. Когда у меня были экзамены, дочка попала в больницу с отравлением, и я ночью сидела с ней в больнице вместе с учебниками и конспектами, чтобы подготовиться.

- Как Вас восприняли родители супруга?

- Очень настороженно, потому что я была молода, и в ведении хозяйства многого не умела. Сестра моего мужа нянчила мою доченьку вместе со своей, у них была разница всего год. Я ведь тогда целыми днями училась в театральном... А свекор и мать свекрови спуску мне не давали…

- То есть Вы натерпелись в семье мужа… А супруг у Вас какой был?

- Очень творческий. Он был фотографом, хотел стать режиссёром и снимать кино. Но он в облаках летал, и поэтому все его цели оказались лишь мечтами.

- Как Вы с ним познакомились?

- Он тоже занимался бальными танцами, на этой почве мы начали общаться.

- Что произошло потом?

- Мы получили небольшую двухкомнатную квартирку на троих, но потом я ушла оттуда, хлопнув дверью. Мне надоело, что муж на моих глазах кадрит девчонок.

- И вот Вы после бунта и неудачного брака возвращаетесь к родителям с ребёнком. Как они Вас приняли?

- Если бы они были верующими, то, наверное, перекрестились бы с облегчением. Они давно ждали, чтобы я с дочуркой к ним приехала.

- Супруг не пытался Вас вернуть?

- Когда я уже жила с родителями, он всё бегал ко мне. Но однажды зимой отец вышвырнул его из квартиры. Да так, что оторвал рукав у его дорогущей дублёнки. После этого он больше не приходил.

- С какой попытки Вы всё же поступили в театральный?

- Со второй, когда Наде исполнился год.

- Вы подрабатывали где-то?

- Нет, об этом даже и речи не шло. Потому что с 9 утра до 10 вечера я была в институте, а потом мне нужно было ещё добираться до дома.

- Когда Вы начали жить отдельно с дочкой?

- Когда я её забрала к себе в коммуналку, она пошла уже в первый класс. И так год с ней прожили бок о бок.

- Почему год?

- Потому что я опять уехала на гастроли, и снова с ней сидела бабушка – моя мама.

- Как Вы познакомились со вторым супругом?

- На Дальнем Востоке был агиттеплоход «Корчагинец», рыбацкое судно, переделанное в Дом Культуры. На его борту ежемесячно сменялись бригады артистов. Большие траулеры, работающие в море по 6-8 месяцев, пришвартовывались к нему, рыбаки на него пересаживались и отдыхали. Однажды и артисты пересели на такой траулер, увидели, как ловят рыбу и тут же делают консервы. Вот в такой поездке я познакомилась с Игорем Демариным. Сразу попали в шторм 9 баллов в Японском море! Как схватились за одну мачту, так и провели вместе следующие 9 лет… Жили в коммуналке, но это было самое счастливое время.

- Ваше творчество начало расцветать именно в этом браке?

- У нас с ним был отличный творческий тандем. Мне стало тесновато в театре, поэтому я ушла на эстраду и решила посвятить себя музыке. А Игорь был моим главным музыкальным учителем.

- С ним Вы расстались на пике своего успеха, что произошло?

- Мне надо было выбирать: останусь ли я артисткой, или стану просто женой и помощницей мужа. Я выбрала первое. Поэтому мы и разошлись.

- Чем мужчины Вас разочаровывают?

- Я не могу сказать, что они меня разочаровывают. Просто у мужчин природа такая - каждый мужчина желает, чтобы женщина строила свою жизнь вокруг него. Очень трудно найти такого мужчину, который готов подчиниться твоему графику, ритму и интересам.

- Говорят, что все мужчины изменяют – Вы с этим согласны?

- Да, потому что они так устроены, с этим ничего не поделаешь. Только единицы считают, что у них может быть только одна женщина в жизни.

- Ваш хит «Белый вальс» должна была петь София Ротару. Почему она отказалась?

- Любой автор ищет себе известного исполнителя, чтобы прославить себя. София посмотрела эту песню, но не взяла её по каким-то своим соображениям. И я очень обрадовалась этому - повезла эту песню в Москву.

- Ваш супруг знал об этом?

- Знал, но не верил в успех.

- Как Вам удалось пробиться?

- Я сама узнала номер телефона редакции Виктора Сергеевича Черкасова, который был создателем «Песни года». Долго дозванивалась, но лишь через полгода меня одобрили, после чего я и приехала в Москву. Мы слушали мою песню в полной тишине. Когда она закончилась, он сказал, что песня очень хорошая, но тема опасная – про войну в Афганистане. И что он подумает и перезвонит.

- Никакой надежды, наверное, у Вас не было?

- Да, но свершилось чудо, через две недели мне позвонил Виктор Сергеевич и тайком включил меня в программу. Так в финале "Песни года" и прозвучал "Белый вальс". Случилось это не без помощи Валентины Толкуновой, которая защищала меня на худсовете.

- Ваша песня "Америка-разлучница" тоже стала хитом. В чём её секрет?

- Во-первых, в тексте. Так получилось, что стихи эти тронули очень многих людей из самых разных слоёв общества. Во-вторых, там потрясающая музыка. Но моя энергия, искренность, моя гражданская позиция в этой песне тоже сыграли большую роль.

- Ваш успех пришёлся на 90-е. Вы сталкивались в эти лихие времена с наглыми людьми?

- Да, тогда было много борзых людей, которые тебя за артиста не считали и думали, что если они заплатили деньги, то ты им всё обязан сделать. Но я к людям отношусь с любовью и считаю, что уродов и подонков гораздо меньше, чем порядочных. Есть просто недопонятые люди и, если их немножко полюбить, они сразу же становятся добрее.

- Самые сложные гастроли в Вашей жизни?

- Самое страшное выступление было, когда я уходила со сцены под звук своих же каблуков. Это было в Чернобыле, когда мы выступали перед ликвидаторами аварии. Те герои, которые там работали, понимали, что идут на смерть и через несколько месяцев их не станет. И вот их собрали слушать наш концерт… Конечно, им было не до музыки.

- А на Вашем здоровье это никак не отразилось?

- В Чернобыле я была 1 и 9 мая, а катастрофа случилась 26 апреля. И вот сразу после аварии мы поехали. Хотя нам даже не говорили сначала, куда нас везут. Потом, когда вернулись домой, то с щёлочью мыли волосы и выбросили все ботинки на всякий случай. Но на здоровье эта поездка никак не сказалась.

- А самая опасная ситуация?

- Когда мы летели на вертолёте в Чечню. В нём не было дверей, а рядом со мной сидел боец с автоматом, который наблюдал за происходящим на земле. Так мы и передвигались. Да, ты понимаешь, что кругом опасность, но военные ребята нас берегли и старались водить по укромным местам.

- Самое трогательное, что Вам приходилось видеть и слышать в таких поездках?

- Недавно был случай – я выступала в солдатской столовой с танцем. И одним из элементов танца был трюк с лентой. Я уже отрепетировала танец и знала, как могла повести себя лента. А в первом ряду сидел боец и тщательно наблюдал за моими движениями. И вдруг лента как будто обвила мою ногу, и он сразу же подскочил и бросился на помощь - думал, что я упаду. Мне стало от этого так приятно... А в Чечне мне ребята давали письма, чтобы в Москве я переслала их родственникам, что я и делала сразу же по приезде.

- В чём заключается счастье Ирины Шведовой?

- Чтобы меня любили, чтобы рядом со мной были близкие и родные люди, чтобы я могла заниматься любимым делом. Для счастья это, наверное, очень много, но без этого я буду несчастна.