"Матронушка спасла мой брак". Откровенное интервью Вики Цыгановой

Она могла бы стать второй примадонной, но сознательно отказалась от славы и огромных гонораров из-за веры и своих убеждений. И несмотря на это многие её песни уже давно стали народными.  Артистка с непростой судьбой - Вика Цыганова.

– Ваше выступление на «Шансоне года» с песней «Любовь и смерть», которой исполнилось 25 лет, вырезали из эфира. Почему?

– Когда эта радиостанция только создавалась, там крутились мои песни, Михаила Круга, Игоря Слуцкого. Потом это постепенно стало размываться. Полилась попса, непонятно, какая музыка, непонятно, какие люди стали появляться. То, что произошло на «Шансоне года», – это произошло и произошло. Это только доказывает одно – я на правильном пути. Сейчас на «Шансоне» поются только песни его владельца – Гуцериева. Я их не пою. Я даже хотела прийти к нему на аудиенцию и с ним поговорить. Он же творческий человек, почему ему мои песни не нравятся или нравятся – я не знаю. У меня такой возможности не было. Я считаю, что, если человек самодостаточный, сильный – он должен этот вызов принять. Но он отказался встречаться.

– Вы часто с иронией и неприязнью говорите о секс-меньшинствах, почему?

– Они агрессивно диктуют и пропагандируют грех и порок. У нас даже народные артисты открыто говорят – гей-сообщество, гей-культура. Я считаю, это не культура, а порок. Это грех и грязь. Но у каждого из этих людей есть шанс свою жизнь переделать и исправиться. Я видела, я общалась очень много с геями. Они мне даже помогали, наряды шили, красили меня и даже одевали. И многие из тех людей от этого отказались. Повзрослели и раскаялись. Я не выступаю против человека, я говорю против греха. Но когда это становится воинственным и человек это пропагандирует, а простые смертные, божие люди, не могут голову поднять… Мне жалуются те же девушки, визажистки, те, кто на ТВ работает, – они говорят, что не могут никуда пробиться. Талантливые люди не могут попасть ни на сцену, ни на экраны, так как везде это «сообщество». И если ты подобное не разделяешь, то ходишь мимо работы.

– Вы ездите с выступлениями в горячие точки. Были в Чечне и Сирии. Горячие точки – это же война! Вам не страшно было?

– Об этом я совершенно не думала. Спустя годы я смотрю фотографии и понимаю, что стою в оранжевой куртке среди людей в маскировочной одежде. Меня же там реально отслеживали. Мы пересаживались с бронепоезда в бронетранспортёр, потому что меня вычисляли террористы. Вертолёт сбили прямо во время моего концерта. Я летала с ранеными, летала с убитыми, с «двухсотыми». И сейчас мне кажется, как будто это всё не со мной было. Но когда ты поёшь, ты не понимаешь всего этого. Эта энергия, мужская энергия – она подхватывает. Твой голос летит, как знамя, как птица, и ты должен делать то, что должен. А потом накрывает. Сейчас мне многие офицеры пишут, поддерживают меня. И я знаю, чего стоит такая поддержка.

– Ваш друг - Фёдор Конюхов. Вы следили за его путешествиями, например, за кругосветным плаванием?

– Это счастье, когда такие люди проходят через твою судьбу. Во время звонков Фёдора – а у него был спутниковый телефон – я плакала. Меня трудно заставить плакать, я хоть человек ранимый, но достаточно закалённый. Но как только я слышала голос, который долетал оттуда, меня накрывало какой-то волной катарсиса. Мы все молились, чтобы его путешествие благополучно завершилось. Хотя люди разное пишут, называют это дуростью. Но, знаете, всем не угодишь. У отца Фёдора пять месточтимых святых в роду. На мой взгляд, эта кругосветка настоящий молитвенный подвиг. Я читала в его книге «Когда паруса сбивают звёзды», как у него переворачивалась яхта в одной из экспедиций. Он стоял по грудь в воде и мазуте и собирался покончить с собой. Шансов выжить не было никаких. Он уже взял нож, и вдруг японский стальной нож сломался. И спустя какое-то время яхта вновь перевернулась и встала как надо. Вот что значит сила молитвы!

– О чём Федор рассказывал во время звонков?

– Что океан очень поменялся и стал тяжёлым, очень холодным и пустым. За сто восемьдесят дней он не видел никакой живности. Только ядовитые медузы. И за всю поездку он поймал всего два кальмарчика. Он сказал удивительную вещь, что океан – это субстанция человеческого горя, энергии негатива. Почему он и сравнивает его с адом. Это страшно.

– Вы человек православный, к каким святым чаще всего обращаетесь?

– Матронушка – это одна из самых любимых. Она оберегает наш союз с Вадимом (Вадим Цыганов, поэт и продюсер. – Прим. ред.). Всегда, когда он пытается меня построить и обидеть, я начинаю просить у Матронушки защиты, и он сразу становится шёлковым. Помню, как много лет назад у меня появился такой внутренний раздрай, одержимость какая-то. В 35 я не знала, как жить дальше. Мы с Вадимом чуть не развелись в этот момент. Я поехала к Матронушке – и буквально через пару дней всё наладилось. Она мне и моей семье по здоровью помогала. И благодаря Матронушке мы «Масленицу» сделали. У нас была большая программа в Лужниках «Сударыня Масленица». В ней принимали участие сотни артистов. И вот, значит, всё запущено, а денег нет. Обещали друзья помочь, но… Я поплакала, пошла к Матронушке, помолилась и уехала на концерт в Ростов. Утром на следующий день Вадик меня спрашивает: «Ты у кого деньги вчера просила?» И тут я вспоминаю, где я вчера была. Полтора миллиона просто свалилось с небес. Люди дали. Мы, конечно, всё отработали и вернули потом. А Николай Чудотворец – это мой покровитель. Он ко мне являлся в детстве. Это я сегодня могу сказать, тогда-то я маленькая была, не понимала. В детстве я очень сильно болела. Помню, как я лежала в туберкулёзном диспансере, меня там мучили, кололи. Во время очередного забора крови я даже укусила доктора. Для меня это настоящая тюрьма была. До пяти лет я очень часто находилась между жизнью и смертью. И тогда ко мне всегда приходил Николай Чудотворец. Он давал мне конфетку, гладил по голове и отводил к дому. Я так хотела его познакомить с мамой, но когда она спускалась во двор, его уже не было. А ещё Николай Чудотворец меня познакомил с Вадимом. У меня был очень сложный период в жизни. Я была одна, работала в Ивановском театре. Родители были далеко, в театре карьера не строилась – полное отчаяние. И мне моя подруга посоветовала сходить в церковь, помолиться Николаю Чудотворцу. Я пришла в храм, сразу подошла к его иконе, случайно. Это сейчас я понимаю, что совпадали образы из детства с этой иконой. Я плакала, потом мне становилось легче, постепенно наступило утешение, и вдруг пришло такое осознание, что всё будет хорошо. На следующий день я пошла в театр, написала заявление, взяла чемоданы и уехала в Москву. Через несколько дней я встретила Вадима. Всё! И увидев своего мужа, я сразу поняла – это мой человек.

– Вашей семье 30 лет, при этом вы с Вадимом всегда вместе. И дома, и на работе. Дайте совет, как сохранить интерес друг к другу столько много времени.

– Как батюшка сказал: тяжело первые двадцать лет, потом притрётесь. Сейчас я понимаю, что мой муж – это часть меня. Для меня он воплощение моего ребёнка, моего отца, моего деда, моего сексуального партнёра. В нём есть всё. Мне всегда с ним интересно. Даже если мы ссоримся, я сразу мирюсь или он бежит мириться. У меня полное к нему доверие, я его даже никогда не ревновала. Хотя стараюсь ему уступать во многом.