Александр Добрынин: "На могиле моего кота всегда живые розы"

​​​​Он пел в культовых группах – «Весёлые ребята» и «Мираж», а под его хиты «Рита-Маргарита», «Атлантида» и «Розовые розы» до сих пор зажигают тысячи фанатов на ретро-концертах.

В гостях у «Жизни» певец Александр Добрынин.

– Вы служили на Камчатке. Для Вас это время стало школой жизни или потерянными годами?

– Школой жизни, конечно. Я служил на Камчатке в Елизово, где обслуживал самолёты «Су-15М». Я считаю, что каждый человек должен служить, потому что, когда я приехал из армии в 1977 году, я почувствовал себя другим, более трудоспособным.

– Что Вы сейчас вспоминаете о тех временах?

– Когда я первый раз приехал туда на гастроли, мне было приятно посмотреть на ту часть, где я раньше служил. Мы приехали в эту военную часть ночью и, конечно, нас никто не пустил. Капитан только пригрозил, что если мы сейчас не уедем, то вызовет караул. Тогда мы приехали туда на следующий день утром, и майор проводил нас в казарму. Я показал свою койку, где спал, вспомнил военные годы, сфотографировались, пообщался с ребятами, а потом уехал на концерт.

– Самый идиотский случай какой был?

– Издевались надо мной и над сослуживцами. Доставалось, когда я был в учебке в Совгавани, меня пинали и спать не давали. А когда пришёл капитан, я никого не сдал, и сержант меня тогда зауважал, понял, что я нормальный мужик.

– Вы сами потом не отыгрывались?

– Нет, я тогда пел The Beatles и никого не трогал, хотя и был дембелем.

– Возраст для мужчины важен?

– Для артиста важно, потому что стареет лицо и не та реакция уже. У кого-то проблемы с голосом появляются. Между прочим, я поменял свой распорядок дня, в восемь вечера уже ложусь спать, а встаю без десяти семь – прекрасно себя чувствую. Обязательно меряю давление, пью чай, немного кушаю, включаю Интернет, смотрю новости, кормлю кота, иду по магазинам и домой.

– Как поддерживаете себя в форме?

– Не надо курить, употреблять много алкоголя и стараться высыпаться.

– Когда бросили курить?

– А я никогда и не курил. Правда, хотел побаловаться лет девять тому назад, но закружилась голова, и я не стал больше.

– Как Вы восприняли тот факт, что стали пенсионером?

– Нормально, пять лет уже на пенсии. Конечно, в денежном выражении хочется её побольше, но я в основном зарабатываю на концертах.

– Вы же заслуженный артист России, бонусы от этого какие-то есть?

– Нет. Вот народный артист России что-то получает, а за заслуженного ничего не доплачивают.

– А для чего тогда нужно это звание?

– Чтобы люди уважали и любили. Вот мы недавно летели в Минск, и подходят ко мне ребята и спрашивают: «Можно с вами сфотографироваться?» И пропускают без контроля, так как знают, кто я. Вот так должно быть.

– Кто лично Вам помог стать «Заслуженным»?

– Это было не сложно. Пришёл, спел, показал все документы, и вопрос был решён.

– Вы по-доброму говорите про продюсера «Ласкового мая» Андрея Разина, какие у Вас с ним отношения?

– Отличные. Когда ушёл Юрий Шатунов, я узнал об этом за рулём. Приехал в универсам за продуктами, и мне стало очень плохо от этой печальной новости, поднялось давление. Я испугался тогда не за Шатунова, а за свою жизнь. Ну, а Юра... Молодой парень, всего сорок восемь лет, и так ушёл. Потом пошли слухи, мол, Андрей Разин причастен к смерти Юрия. Но Разин никакого отношения к смерти Шатунова не имеет – это и дураку понятно. Даже Артемий Троицкий и то сказал, что Разину принадлежала идея «Ласкового мая». Не было бы Андрея – не было бы никакого «Мая». Это ведь колоссальный труд – продать группу на внутренний рынок России. А ещё заработать денег, заплатить всем и угодить. Четыре года назад мы летели вместе с Андреем в Ялту, я у него тогда спросил: «А что там с Шатуновым?» На что он мне ответил: «Юра – молодец! У него 63 концерта». И он искренне радовался за своего человека, у которого всё получается.

– А чем Вам помогал Разин?

– Ничем. Встретились мы с ним в 1987 году в Рязани, тогда у «Ласкового мая» было очень много концертов.

– Почему огромное количество коллег относится к нему плохо?

– Всё потому, что люди насмотрелись телевизора и во всё, что говорят, верят.

– Кому на самом деле принадлежит «Ласковый май»?

– Конечно, Разину.

– У Вас дома есть необычный кот, расскажите о нём.

– Мейн-кун, зовут Барс, в честь прошлого кота. У него средняя шёрстка, а весит он около 9 килограммов. Прошлый кот у меня тоже был породистый американец. Только он весил, наверное, чуть меньше, и хвост у него был очень гладкий. Когда я покупал того кота, мне сказали на рынке, что это британец. Я ещё выбирал между альбиносом и мейн-куном, но тогда деньги были другие, и я взял его. Потом пришёл на выставку котов, где мне сказали, что это чистый американец.

– Почему прошлый кот Барс был Вам так дорог?

– Была ещё жива моя мама, и вот вся её энергетика впиталась в Барса. Кот прожил со мной семнадцать с половиной лет. Многие пишут в Интернете, что Добрынин до сих пор оплакивает своего кота. И, знаете, это действительно так. Я вот недавно был на его могиле, у него постоянно стоят там свежие розы. Когда я приезжал с гастролей, он прыгал со шкафа и начинал меня целовать. А когда он стал стареньким, я каждый день звонил с гастролей маме нашего директора и спрашивал, всё ли там хорошо с Барсом.

– Как Вы узнали, что кота не стало?

– Он при мне умер, ночью. Смотрю, уже совсем не ходит, понимаю, что до утра он не доживёт, так и получилось… Он же болел, я тогда за лечение отдал 1 000 долларов за 21 день, но, к сожалению, ничего не помогло. Сразу же пошли его хоронить. У меня по всей квартире висят его портреты. Я распечатал даже его старые фотографии. Даже на моём медальоне он изображён.

– Есть отличия того Барса от этого?

– Первый Барс был очень боевым, а этот уже наглец. Порой даже соседи пишут, что, мол, «Александр, вы мне мешаете с вашим котом спать». А я отвечаю, что кот – это мой сын.

– Вы родились в городе Мамадыш, что это за место?

– Говорят, что был купец такой Мамадыш, в честь него город и назвали. Город находится на реке Вятке, до Нижнекамска 75 километров, до Казани около 100. С продуктами у нас никогда не было проблем, рядом протекает река, где очень вкусная рыба. Я там прожил семнадцать лет, потом уехал и возвращался уже взрослым человеком, чтобы покупаться.

– Что вспоминается из детства?

– Река, рыбалка, драки и, конечно, 8-й класс, когда я пел The Beatles на танцплощадке. Потом мне даже стали платить деньги, на которые я купил себе пальто, а остаток отдал родителям. Кличка у меня была Добрый. Все знали моего отца, он профессионально танцевал, преподавал танцы, а помимо этого был учителем физкультуры и труда. Мама же преподавала русский и литературу и была певицей.

– Учились как?

– Если честно, то плохо. Меня не интересовала математика и другие точные предметы.

– Как реагировали родители?

– Отец бил, когда видел в дневнике одни двойки и тройки. А когда я стал взрослым, он мне сказал однажды: «Как же, Сашка, я тебя сильно бил!» А я говорю: «Батя, давай-ка лучше выпьем и не будем вспоминать». Я знаю, что он меня очень любил, потому что я у него был единственный.

– Родители потом развелись...

– Да они и не были расписаны. Мама была Добрыниной, а отца звали Николай Камалов. Я мог стать Камаловым Александром, но мать сказала: «Либо он будет Добрыниным, либо Николаевым». Вообще, папа с мамой прожили вместе очень долго, и это был действительно хороший брак.

– Как выглядел самый модный парень в Вашем городе?

– Хороший клёш с лампочками и рубашка. Но у меня тогда на такие штаны не было денег.

– Ещё у Вас есть сестра...

– Да, она меня старше на десять лет, но у неё другой отец, с ним мать была первый раз в официальном браке. Отношений с сестрой у меня никаких не было. Она много хамила по поводу того, как я живу и что делаю. А когда мать умерла, то похороны полностью легли на меня. Знаю, что у матери на книжке были какие-то сбережения, но сестра всё забрала себе. Недавно она позвонила мне и попросила денег, а я отказал. Почему я должен давать какие-то деньги тому, кто ко мне так по-хамски относится?

– Когда и куда Вы уехали из Мамадыша?

– В 17 лет уехал, а призывался уже из Нижнекамска, потому что именно там я получал специальность электрика. Единственный раз я потом приехал в Мамадыш, чтобы просто показаться, и сразу же уехал в Москву.

– Чем занимались?

– Устроился электриком и проработал так около четырёх лет. Потом начал заниматься музыкой и работать в разных дворцах культуры, но не как профессионал. Я пел на танцах, но с этого ничего не получал. Однако в 1981 году меня кто-то приметил и предложил уже профессиональную сцену. Вот тогда я и попал в ансамбль «Зодчие», куда меня пригласили вокалистом.

– А где Вы жили?

– В общежитии, но меня сразу же прописала жена. Потом мы сделали родственный обмен и встали на очередь на квартиру. И когда мы развелись, она получила однокомнатную квартиру, а я жил в коммунальной. Потом мне удалось выкупить комнату у соседа, и получилась уже квартира. Затем я перевёз маму в эту квартиру, прописал, и она со мной прожила там 30 лет.

– Как познакомились с будущей супругой?

– В доме культуры, она была очень красивой и пела замечательно. Была младше меня на пять лет. Наш брак и продлился 5 лет. Расстались, потому что она полюбила другого человека. Потом, правда, пытались как-то воссоединиться, но я понял, что ничего не получится, разбитую чашку не склеить.

– За мамой приходилось ухаживать?

– Ну, мы жили в разных комнатах, порой были разногласия, но я закрывал на это глаза. Ко мне же могли приехать и друзья, и телевидение, и девушки. Я же не евнух! И мама сидела в своей комнате с котом и лишний раз не выходила.

– В конце 1981-го Вас заметили ещё раз. Как в этот раз получилось?

– А вот как раз тогда меня заметили в ансамбле «Зодчие». У меня же был голос, внешность, длинные и красивые волосы. Я ушёл в группу «Мираж», но не ту, которую все знают. А после «Миража» я ушёл в группу «Кинематограф». И вот только потом мне позвонил один человек и предложил перейти в «Весёлые ребята». Оттуда как раз собирался уходить Глызин. Но было одно условие: я должен был покрасить волосы в белый цвет. А для меня это было непривычно, так как до этого я никогда ничего не делал со своей внешностью. И действительно, 1 мая в 1987 году я пришёл блондином на прослушивание, тогда меня и взяли.

– Как приняли «Весёлые ребята»?

– Хорошо, а с Глызиным мы сначала даже дружили. Он меня в гости приглашал, водкой угощал. А я не пил, даже не знал, что это такое.

– А драки случались?

– Было. Как-то раз Буйнов в ярости бросил в меня стулом, но мне удалось увернуться, только грудь задело и лицо. А рядом стояла дорогая гитара, и стул упал прямо на неё. Ну и понеслось. Если честно, то уже даже и не помню, за что конкретно мне прилетело тем стулом.

– А похвалить Буйнов мог?

– Мне он говорил, что у меня голос хороший и техника пения на уровне. И чтобы я меньше боялся нашего руководителя Павла Яковлевича Слободкина. Ещё меня один раз похвалили, когда я пришёл в институт на прослушивание к профессору, чтобы исполнить песню «Душечка». Когда я спел, профессор очень удивился и сказал, что в свои 30 лет я бы мог достичь намного больше своих высот. Потому что по тем временам голос был зеркальный. Да даже сейчас мне предлагали вести группу из 12 человек по вокалу, но, к сожалению, ничего не получилось, так как коронавирус испортил все планы.

– Влюблялись Вы часто?

– Конечно. Как-то очень сильно полюбил девушку, которая была младше меня на несколько лет. Но со временем, к своему ужасу, я понял, что она меня не любит. Тогда я чуть не повесился из-за неё. Помню, пришёл в коммунальную квартиру, а на тот момент я уже жил с матерью, и начал задыхаться, хорошо успел форточку открыть, чтобы вздохнуть мартовский свежий воздух. Мать помогла, вытащила меня из этого состояния. Девчонку эту мне удалось забыть только спустя четыре месяца. А потом она мне позвонила, спустя много лет, когда я уже стал известным. Поговорили ни о чём и больше не созванивались.

– Вы стали звездой «Весёлых ребят», женщины сходили по Вам с ума. Какие безумные поступки они совершали?

– Помню одна девчонка поставила условие, что если я с ней не встречусь в метро, то тогда меня раскрутят на деньги. А если те деньги переводить на сегодняшние, то это, наверное, около 500 тысяч долларов было. Мне тогда было очень неприятно от такой «угрозы», и я ей сказал, что если ещё раз позвонишь, то я повешу тебя на телеграфном столбе. В итоге она пропала с радаров. Ещё вспоминаю один случай. Приехали как-то с гастролей в отель, все уставшие, и ко мне вдруг подходит девушка и говорит: «Пошли ко мне в номер уединимся». Я отказал, мол, с какой стати я должен с тобой идти. Если честно, много чего было забавного, я всё и не вспомню сейчас.

– А потом Вы женились на Ольге Шориной. Зачем?

– Как зачем? По любви! Я был влюблён в неё. Познакомился, когда был в «Весёлых ребятах», как-то тогда увидел её по телевидению, и она мне очень понравилась. Нашёл через подругу её номер телефона, позвонил, и мы с ней сразу же встретились. Сразу же закрутился роман.

– Почему расстались?

– В браке с Ольгой я был полтора года. Не сложилось с ней, начались конфликты, и я принял решение расстаться. А потом я узнал, что она крутила романы с другими. Как сейчас помню, заходим мы с ней в лифт, поднимаемся в квартиру, и она сама мне признаётся, что никаких отношений уже не хочет. Я тогда в слезах сел в машину и попал в аварию, где чудом остался жив. И в конце концов через какое-то время я её забыл. А потом она позвонила и сказала, что изменилась. Мы опять решили встретиться. Приехал к ней домой, поговорили, и на ближайшие гастроли она со мной поехала. Но как бы мы ни старались, прежних чувств уже не было. Она в положении тогда была, я ребёнка забирал из роддома, но тёплых чувств ни к ней, ни к ребёнку у меня не было. Потом она встретила какого-то офицера и уехала жить к нему в Австрию, выписав ребёнка без моего ведома из квартиры. На этом всё и закончилось.

В «Весёлых ребятах» много заработали?

– Нет, поэтому я оттуда и ушёл. Платили мало, а я работал по 40-50 минут живым голосом. Фонограмм-то тогда не было, и выходил я со сцены, истекая кровью и потом. Получал на уровне барабанщика – по 100 рублей с концерта. Хотя другие обычно зарабатывали около 300 рублей. И в 90-м меня увольняет Слободкин по 33-й статье за прогул. Я становлюсь просто Александром Добрыниным и начинаю зарабатывать за концерт около 9 тысяч рублей. На эти деньги можно было сразу же купить машину. И зачем мне нужно было работать на кого-то, если я сам мог заработать больше?

– Вы могли сами исполнять песни «Весёлых ребят»?

– Конечно, ты же не присваиваешь себе текст песни и мелодию, а просто исполняешь.

– Что Вы могли себе позволить, когда ушли и начали зарабатывать сами?

– Всё! Как-то раз в Нижневартовске я заказал в три ночи пельмени и пригласил красивых девушек. У меня была возможность шикануть. А что мне копить эти деньги, жить-то тоже нужно. Я купил себе квартиру, и если бы не коронавирус, то у меня было бы уже две квартиры. Другое дело, что мне это не нужно.

– Когда уходили, какой был план?

– Работать на себя. И самое интересно, что все кризисы, которые случались в нашей стране, меня они вообще никак не коснулись.

– Спад славы легко пережили?

– Дело в том, что эстрада тогда сама по себе утихла для всех. Потому что в какой-то момент артистов стало намного больше, чем поклонников. И, соответственно, каждый хотел привлечь к себе внимание. Но на мне это почти не отразилось.

– То есть для Вас не знакомы периоды, когда Вы были на мели или в печали?

– Абсолютно! У меня такая позиция: отменили этот концерт - завтра будет другой. За свои 42 года на сцене меня не удивишь уже ничем.

– Были ли моменты, когда не на что было купить еду?

– Никогда! Мне мать как-то в коммуналке сказала: «Сашка, ты богач!» Наоборот, я каждый месяц зимой покупал ананасы.

– У Вас была алкогольная зависимость?

– Нет. Я же до 30 лет вообще не знал, что такое алкоголь. Если бы мне налили стакан красного вина, я бы сразу же умер. Я не пил и не курил, у меня был другой интерес – музыка.

– А попробовали алкоголь в первый раз в «Весёлых ребятах»?

– Ну так, порой наливали 50 грамм водки - и всё.

– Были у Вас друзья, у которых была зависимость?

– Я же дружил с Евгением Осиным с 8-го класса. Он выпивал, конечно, но не сильно. Как-то мы отметили с ним Новый год. Он выпил, ему что-то стало плохо, и он уехал домой рано утром. Потом я уже его увидел на телевидении, и его внешний вид меня не порадовал. Так как было видно, что человек пьющий.

– Как Ваша мама относилась к Вашим избранницам?

– Никого не любила, порой обижалась и даже уходила из дома.

– Почему Вы развелись со своей третьей женой?

– Я как-то ей позвонил, а в трубку ответил какой-то мужчина. Я на это и обиделся. Мне было очень неприятно, а ведь у нас уже с ней был ребёнок.

– Сколько у Вас всего детей?

– Два мальчика и две девочки, некоторые из них – внебрачные.

– Если бы к Вам пришли Ваши дети, Вы бы обрадовались?

– Конечно, только меня никто к ним не пустит.

– Что, по-вашему, женщина не должна позволять себе по отношению к мужчине?

– Она не должна изменять. Тем более если замужем.

– А мужчина может изменять?

– Нежелательно, но дело в том, когда изменяет мужчина – это плохо, а когда женщина – это просто пропащее дело. Потому что физиология разная.

– А ударить женщину можно?

– Никогда! Если совсем всё плохо, мне проще плюнуть в лицо, но ни в коем случае не ударить. Женщину бить нельзя, ведь так ты унижаешь себя сам.

– Правда ли, что Ваша муза сейчас – это Ваш директор Елена?

– Мы с ней знакомы 12 лет, у нас тёплые дружеские отношения. Елена замужем, по образованию она психолог, а муж у неё врач-кардиолог. Елена всегда даёт мне жизненные советы, к которым я прислушиваюсь. Она очень умный человек.

– Вы знаете, что такое одиночество?

– Знаю, одиночество – это очень плохо. Я сейчас один, кот и я. Иногда просыпаешься в пустой квартире и думаешь, случится что с тобой, никто ведь и не поможет. Я уже дверь даже не закрываю входную, а вдруг что-то со мной случится.

– Как спасаетесь?

– Особо никак. Есть какие-то дела, вот и отвлекаюсь. Порой сажусь дома и сам себе пою для души.

– Что же для Вас счастье?

– Счастье – это когда есть человек, который тебя любит. И я очень хотел бы, чтобы у меня на горизонте такой человек появился. Так как в конце концов я понял, что без женщины жить нельзя.