"В моей семье железное правило - замуж только один раз!"

Двадцать семь лет утро миллионов россиян начиналось вовсе не с чашечки кофе, а с её интеллигентной улыбки и завораживающего голоса в утренней телевизионной программе. В гостях у «Жизни» Лариса Вербицкая, которая сегодня – вице-президент Лиги профессиональных имиджмейкеров, прекрасная собеседница и просто шикарная женщина.

- Вы великолепно выглядите, при этом Вы всегда говорили, что категорически против пластической хирургии. Как же Вам тогда удаётся так хорошо выглядеть в свои шестьдесят?

- Дело ведь не в цифрах. Если женщина за собой ухаживает в 50, 60 или в 70 лет, это видно. Ухоженная женщина – это приятное зрелище. Поэтому пока я буду справляться своими силами, а потом поживём – увидим.

- Ваш супруг говорит, что Вы всегда сдерживаете эмоции…

- Нет, не всегда. Ему достаётся. Понимаете, я не люблю демонстрировать, что мне бывает плохо, не хочу показывать свою слабость. У людей своих проблем хватает. Но, конечно, телевидение цинично. Ему вынь да покажи эмоцию. Но эмоция эмоции рознь. Когда мне некомфортно, я закрываюсь. Это особенность моего характера. И у меня есть время подумать, оценить ситуацию, набраться сил. Когда тебе спонтанно что-то предлагают, а тебе это не очень нравится, можно сказать: «Я подумаю». Тем самым вы сохраняете добрые отношения, и при этом у вас действительно есть шанс подумать.

- Психологи утверждают, что сдерживать эмоции опасно для здоровья...

- Не знаю. А вы думаете, что люди, которые позволяют себе выплёскивать эмоции на других и попусту тратят энергию, делают себе лучше? Спокойствие - это особенность моего характера, но это не значит, что я не эмоциональная. Я могу и всплакнуть, меня можно обидеть, но я научилась держать удар за все эти годы.

- Многие женщины не приемлют говорить о своём возрасте, предпочитают об этом не говорить. Вы готовы об этом говорить?

- Естественно! Первые поздравления с днём рождения в глянцах какие? Это даты и цифры. Главное то, как ты к этому относишься, как ты умеешь пользоваться этим опытом.

- Игорь Леонидович Кириллов как-то сказал, что работать в утренней программе – это самое сложное для телеведущего. Что самым трудным в этой работе было для Вас?

- Эта работа, действительно, очень непростая, но я любила свою работу. Ни один эфир не был похож на другой. Менялось время, менялись события, менялась история, гости. Это была палитра всей нашей страны и разных эпох. Начинали мы без суфлёров, многое нужно было запоминать, не ошибаться. Это своего рода экстрим, когда не имеешь права на ошибку. Я справлялась…

- Было такое, чтобы Вы боялись своего гостя? Например, Людмила Гурченко к Вам приходила. А она женщина с характером.

- Людмила Марковна часто бывала у меня в качестве гостя. И что я хочу сказать о ней… Она была очень пунктуальной. Такая звезда, такая глыба, а не позволяла себе «звёздности». А я видела её в разных ситуациях – на концертах, в студии. Она была невероятно уважительна ко всем, кто работал в студии – к операторам, осветителям. А попробуй быть с ними неуважительной - от них ведь зависит то, как ты выглядишь в кадре. В общем, умнейшая женщина. Для неё каждый эфир был как новая роль.

- Я читала, что в советское время с Вами работал коллега с громкой фамилией, который позволял себе обижать и Вас, и других коллег, и никто не мог ему ответить. Но Вы дали ему очень дерзкий отпор и даже впервые воспользовались нецензурной лексикой...

- Многие думали, что у него родственники в Политбюро. В общем, однажды моему мужу надоело, что я прихожу в слезах после эфиров с этим человеком, и он подсказал мне, как поступить. В общем, я долго готовилась. Мне было сложно, но я смогла дать отпор.

- Вам доверили читать сообщение о смерти Леонида Брежнева. Руки от страха не тряслись?

- Тряслись, наверное, но что мне оставалось делать? Я бы его не воскресила. Это был очень серьёзный профессиональный экзамен. Я понимала всю серьёзность и ответственность ситуации. Понимала, что если я провалюсь, то это будет провал с большой буквы. Чуть не та интонация, оговорка - и всё…

- В Москву Вы переехали из-за мужа?

- Александр жил в Москве, а я в Кишинёве. Мы решили быть вместе, и встал вопрос: «Как быть?» Честно, я не хотела уезжать в Москву, дома в Кишинёве у меня было всё: карьера, успех. А у мужа была интересная работа в Москве, и делать ему в Кишинёве было нечего. В общем, я показалась легендарному советскому диктору Игорю Кириллову, и он сказал: «Мы вас берём! Сколько вам нужно времени на увольнение? Месяца хватит?» Я ответила: «Нет. Мне нужно месяца три». Понимаете, тогда было всё очень сложно. Плюс ребёнок. И он сказал: «Хорошо. Мы вас ждём». Я приехала только через пять месяцев. «А что вы приехали? Мы вас ждали раньше», - сказал Кириллов. На мгновение мне показалось, что всё рухнуло, но потом он улыбнулся и сказал: «Я пошутил! Приступайте». И всё началось…

- А как в то время можно было добиться встречи с Кирилловым?

- У меня не было никаких шансов. Мне помогла Елена Ивановна. Она в своё время много работала с композитором Евгением Догой, а он был очень дружен с Игорем Леонидовичем, и Евгений Дмитриевич просто его попросил посмотреть меня.

- Я слышала, что Вы были готовы даже расстаться с карьерой телеведущей при переезде в Москву. Это так?

- Семья для меня всегда была на первом месте! Я ведь не знала, получится у меня или не получится попасть на телевидение, поэтому была готова к разным сценариям. Всё решалось само собой. Помню, как я шла на прослушивание к Игорю Леонидовичу… Шёл сильный дождь, было очень холодно. А накануне муж уехал в командировку. У меня же был только лёгкий летний костюмчик, в котором мне предстояло появиться перед Кирилловым. Что делать? Я надела куртку мужа и, наверное, по сегодняшним меркам была в тренде. Понимаете, я решала проблемы по мере их поступления. У каждого свой путь. Кто-то предпочитает быть со всеми в доску, кто-то дежурит у высоких кабинетов, кто-то ждёт одобрения и похвалы. Я никогда не заискивала, этого не было в моём характере, я не изменяла своим принципам порядочности.

- Вы просыпались в три утра, чтобы в пять выйти в эфир. В котором часу Вы засыпали?

- Как получалось. Сложно заснуть накануне эфира, просто взять выключить свет в 8 вечера и уснуть. Это же не тумблер! Есть же обязательства, семья, дети. Кстати, дети очень трепетно всегда относились к тому времени, когда я отдыхала. Помню, когда мы жили в коммунальной квартире, я сильно уставала на работе. Максим приходил из школы и, если вдруг видел, что я сплю, говорил: «Тихо! Мама спит». Он знал, как мне было тяжело. И это дорогого стоит…

- Дети не предъявляли претензий, что Вы много времени проводите на работе?

- Что вы? Наверное, скучали, как и все дети, но понимали, что у мамы есть обязанности. К тому же я не обделяла их вниманием и телефонными разговорами, если была далеко. Когда появилась дочь, нам, конечно, доставалось с мужем. (Смеётся.) Инночка держала всех нас в тонусе. А у нас как было? Кто дома, тот и главный. Поэтому, бывало, когда сын приходил из школы и знал, что Инне нужно что-то погладить, просто брал и гладил. И его об этом никто не просил.

- Вы 27 лет продержались на телевидении... Как?

- Мне досталось классное время, потому что оно было очень разное. Я брала интервью у альпинистов, премьер-министров, учёных, голливудских звёзд. В разных странах и на разных языках. Это время прошло у меня очень счастливо. А спецпроекты! Это очень интересный опыт. Понимаете, это всё равно, что прожить еще несколько жизней.

- Что Вы почувствовали в тот день, когда у Вас закончился контракт и эта ежедневная гонка?

- Я всегда понимала, что это не вечно. А пусть кто-то попробует повторить мой рекорд. Даже знаменитая Опра Уинфри меньше лет проработала в своей программе, чем я. Самое интересное, что у меня и сейчас немного свободного времени.

- Как Вас муж поддержал в тот период?

- Да он всегда меня поддерживает. Мы вместе 34 года, и все эти годы он со мной. А как могло быть иначе? Жена-телеведущая – непростое испытание для семьи. Не всем удаётся сохранить любовь и тепло в безумном ритме, но у нас получилось. Меня так воспитали, что замуж – это раз и навсегда. Я видела, как моя мама берегла семью, как создавала уют. Для неё это было невероятно важно, так как жизнь мамы была очень непростой. Она рано осталась без родителей – они умерли от голода. Её отправили в детский дом, как и её сестру. Но они встретились потом и сохранили для меня так много душевного тепла…

- Мама как Вас воспитывала?

- Мне очень многое доверяли родители. Со мной никто никогда не сидел. Мама просто вешала мне на шею ключ, и всё. Я помогала по дому, ходила за покупками, готовила. Для меня порядок в доме – это очень важно.

- То есть не помытая тарелка в раковине…

- Нет, это невозможно.

- Ваша мама операционная медсестра. Вы часто бывали у неё на работе?

- Да, она брала меня с собой, надевала на меня колпак, халат, и я наблюдала за процессом её работы. Мне не было страшно, мне было интересно. И долгое время я хотела быть врачом. У нас дома было очень много книг по медицине, я их с удовольствием читала… Но однажды во взрослом возрасте я стала свидетелем того, как человека вытаскивали из состояния клинической смерти, и поняла, что к этому не готова. Это страшно! Там надо обладать определённой жёсткостью в принятии решений.

- Сейчас Вы с мамой часто общаетесь?

- Она живёт с нами. Я берегу свою семью.

- И она Вас до сих пор воспитывает?

- Легко. Она старшая в нашей семье, и ей позволено всё. Она может сказать всё, что думает. Спорить с ней бесполезно. Легче сделать то, что она просит, чем объяснять, почему я не хочу это делать.

- Например, надеть пальто, если холодно?

- И это тоже… (Улыбается).

- Какая история Вашей мамы из её детства Вас тронула больше всего? Она ведь наверняка много Вам рассказывала...

- Если я начну рассказывать, то сейчас будут слёзы. Меня все мамины рассказы трогают до глубины души! Представьте, 1946 год, голод, родители умерли, избу разбомбили. А детский дом, в котором жила мама, находился в шести километрах от села. Вот мама и просилась у воспитателей: «Пустите меня домой, пустите!» А там уже не было ничего! Ничего! Ещё мама рассказывала, как во время войны немцы расстреливали людей. Страшные эпизоды ей пришлось пережить, но при всём этом она сохранила душевное тепло и у нас сохранился культ семьи…