Коллаж: Ксения Михед
Обложка © Кадр из фильма "Курьер", реж. Карен Шахназаров, 1986 годОбложка © Коллаж: Ксения Михед

Фёдор Дунаевский: "Я идеал мужчины, но женщины этого не понимают!"

Звезда "Курьера" - о том, почему считает Чурикову заносчивой и как его бросали жены

Фильм "Курьер" стал феноменом советского кино благодаря главному герою - подростку из "потерянного поколения". Его сыграл мальчик без театрального образования, который в кадре не уступил ни Инне Чуриковой, ни Олегу Басилашвили. Его судьба сложилась не менее драматично, чем у героя картины. В гостях у «Жизни» актёр Фёдор Дунаевский.

- «Курьер» появился в Вашей жизни с лёгкой руки Анастасии Немоляевой, которая была Вашей одноклассницей. Вы с ней дружили?

- Да, очень. Когда она прочитала сценарий к фильму, то и подумала, что эта роль мне идеально подходит.

- Как проходили пробы?

- Очень долго, потому что Карен Георгиевич Шахназаров долго не мог определиться, кого именно он хотел видеть на эту роль.

- Какую задачу он ставил перед Вами?

- Никакую. Для него самое главное - это естественность. Во мне была та свобода, которая нужна была моему герою Ивану. Главный герой очень расслабленный, раскрепощённый и просто свободный человек. И если взять такого человека и посадить в компанию зажатых людей, то он в их окружении будет смотреться неадекватно. В этом и была суть фильма.

- В этом же фильме играла Инна Чурикова, какой Вы её запомнили?

- Заносчивая такая тётя. Вот бывают люди, которые просты в общении и со всеми разговаривают на равных, а есть такие, которые будут из себя корчить не пойми кого - вот это про Чурикову. Например, однажды она подошла ко мне и спросила: “А что современная молодёжь думает о проблеме наркомании?” Я начал ей что-то отвечать, а она демонстративно развернулась и ушла. Тогда я понял, что в следующий раз, если она у меня что-то спросит, то отвечать не буду. Но это что касается её человеческой стороны. А как актриса - она, конечно, была прекрасна.

- Кроме Чуриковой Вам удалось поработать и с другой легендой - Олегом Басилашвили. С ним как строились отношения?

- Очень хорошо! Он человек очень скрупулёзный и трудолюбивый. Если ему не нравится, как он сыграл, то будет тысячу раз репетировать, чтобы это получилось идеально. Я очень люблю, когда человек относится к своей работе очень-очень профессионально. Я заметил вот какую особенность - Олегу Валерьяновичу для работы не нужно было вдохновение, он добивался нужного эффекта упорным трудом. Каждое его движение, каждая фраза были идеально отточены у зеркала. И только потом они попадали на сцену или в кадр. Мне очень повезло, что я его встретил и с ним поработал. После «Курьера» я не раз к нему ездил в Питер в «БДТ», где он делился секретами мастерства той старой школы, которой нынче уже нигде не встретишь…

Кадр из фильма "Курьер", реж. Карен Шахназаров, 1986 год
Кадр из фильма "Курьер", реж. Карен Шахназаров, 1986 год

- Вы ведь общались не только с советскими легендами, но и с голливудскими. Когда в Москву приезжали Том Круз и Арнольд Шварценеггер, Вы были их экскурсоводом на “Мосфильме”. Почему на эту роль выбрали именно Вас?

- Потому что я более-менее по возрасту подходил и по-английски умел хорошо разговаривать. Со Шварценеггером мы вместе ездили в молодёжное кафе. Тогда в Москве их было всего несколько штук. А Том Круз приехал к нам на съёмки фильма. Сам по себе он очень смешной парень и всюду ходит с огромной свитой. Помню, как он устроил визгливую сцену из-за меня. Во время экскурсии кто-то из киношников решил похвастаться нашим кино. Он показал на меня и говорит: “Том, видите этого молодого человека? Его первый же фильм “Курьер” за первую неделю посмотрело 35 миллионов человек. А ваш первый фильм «Цвет денег» посмотрело всего 8 миллионов”… Круз дико обиделся, стал дуться, пыхтеть и шипеть. Всё это выглядело очень забавно.

- Действительно, на Вас после фильма обрушилась сумасшедшая слава, а что творили поклонницы?

- Женского внимания хватало. Было трудно сходить в магазин и купить сосиски. Продавщицы, когда меня видели, сразу начинали кокетливо водить своими шиньонами… Девушки писали письма со всей страны. Но было обидно - мне хотелось любви, а им - исключительно замуж.

- А были такие, кто пугали Вас своей настойчивостью?

- От одной такой я по морде получил. Я в то время учился в медучилище, и там среди студенток был одна такая здоровая и злющая бабища. И вот она тоже положила на меня глаз. Но когда я ей отказал, то получил оплеуху. А дело было в столовой, при всём честном народе. Но я перенёс этот удар стоически и мученически.

- У главного героя фильма “Курьер” родители развелись. И Вы тоже столкнулись с этим, но уже в реальной жизни. Из-за чего это случилось?

- У мамы с отцом были постоянные конфликты. Одна из самых частых картин детства - родители закрываются на кухне и скандалят. Но нам с сестрой казалось, что это норма, что так во всех семьях, потому что мы с ней не видели счастливых семей. И когда мама с папой разошлись, мы с сестрой вздохнули свободно - атмосфера, которая долгие годы была накалена, наконец-то разрядилась. Отец стал жить отдельно со своими родителями. Но для мамы это была трагедия. Это очень плохо сказалось на её здоровье…

- Она на полгода попала в больницу. Кто о Вас заботился? На что Вы жили?

- Да, по сути, никто не заботился. Отец пытался проявить какое-то внимание, но я от него дистанцировался. Потому что маму было очень жалко, и я на него перекладывал вину за этот развод. Но спустя время я отпустил ситуацию и мне стало всё равно, кто прав, а кто виноват.

- Вы начали сами о себе заботиться с юных лет. Кем Вам пришлось поработать?

- Очень много кем… Дворником, к примеру, я пошёл работать, скорее, для души, потому что хотел подвижную работу. А также я знал, что дворники получают 135 рублей. Инженер на заводе мог получать меньше! А я два часа в день лопатой помахал - и уже заработал.

- Я знаю, что в то время у Вас были проблемы с учёбой в школе. И Вас несколько раз отчисляли. За что?

- Я был дерзок и не очень социально адаптирован…

Дунаевский с мамой. Фото: личный архив
Дунаевский с мамой. Фото: личный архив

- Дрались в школе?

- Ну как… Например, когда к тебе подходит мальчик и заряжает тебе в бубен, - как я должен реагировать?

- Просто так взял и зарядил в бубен? Должна же быть причина?

- Он попросил деньги, которые мне дали родители на завтрак. А мне не очень хотелось их отдавать. И вот он мне влепил оплеуху. Дальше было два варианта: либо отдать деньги и извиниться, либо дать симметричный ответ.

- И за это выгнали из школы?

- Ну, перед этим был суд, который проводил наш историк Алексей Алексеевич Венедиктов*. Он был очень скор на расправу и не всегда справедлив. Мне кажется, что именно из-за этого его “приговора” меня и отчислили из 875-й школы. После этого у меня началось мытарство по разным учебным заведениям, которое в итоге закончилось в детской комнате милиции. Меня там даже на учёт поставили, и я ходил и слушал разные лекции о правильном поведении.

- Так, тут поподробнее. Как Вы там оказались?

- Была одна неблагополучная школа. Там учились дети, у которых не было отцов, а у некоторых матери сидели в тюрьме. Там уже с первого класса пить начинали. И вот я очутился среди них - весь из себя интеллигент. Естественно, моим новым одноклассникам я сразу не понравился. Они решили меня отмутузить. Их четверо было - трое били, а четвёртый на шухере стоял. Когда я оклемался, подловил каждого поодиночке и тоже отмутузил. Вот после этого меня и забрали в милицию. Пугали, что отправят в колонию для несовершеннолетних. Но меня спас мой дед, который был героем войны. Он тогда пришёл в участок с орденами, которые ещё тогда чего-то стоили, и меня выпустили. Конечно, из той школы я ушёл. И вот тогда-то и попал в медучилище.

- Это правда, что Вы даже поработали в "скорой помощи"? Какой вызов был самый сложный?

- Самый сложный – это первый. Чисто психологически. А потом привыкаешь. Человек - такая скотина, он ко всему привыкает - и к хорошему, и к плохому… Ездили мы в основном, к старушкам, которым просто дома было скучно. И к наркоманам, которые любым способом пытались добиться, чтобы им сделали укол. Вот эти товарищи могут быть очень опасными - на всё готовы, чтобы ширнуться. Алкаши мне нравились больше - они не такие агрессивные. Но это всё такая рутина…

- А что не рутина? Какой вызов Вы помните до сих пор?

- Самое большое впечатление на меня произвёл случай, когда дети спёрли из больницы кое-какое вещество, от которого можно кайфануть. Спрятались на стройке, намочили этой хренью бинт, сделали компресс себе на голову, а сверху пакет завязали, чтобы усилить эффект. У них был один трезвый товарищ, который должен был эти пакеты с них снять. А он испугался и убежал… Когда мы приехали, то было уже поздно: нам удалось откачать лишь двоих из шестерых. Это были мальчик и девочка практически моего возраста… Тогда это произвело на меня сильное впечатление. А дальше привыкаешь. Ко всему: к смерти, к крови, к родам, к крикам.

- В советское время медицина - это одно из немногих мест, где можно было разжиться спиртом…

- Да! В то время как раз началась борьба с пьянкой - водку было не купить. А в больницах всегда был доступ к спирту. Мы его смешивали с сиропами - получались такие коктейли. Они пользовались особым спросом у медсестёр. Их можно было без труда подпоить и склонить к… сожительству. Медсёстры были очень даже не против.

- Итак, Вы поработали на "скорой", снялись в “Курьере”, а потом Вас ждала армия, но Вы её избежали. Известность помогла откосить?

- Не помогла, а помешала. И не столько известность, сколько режиссёр Эльдар Рязанов. На тот момент я снялся в его фильме «Дорогая Елена Сергеевна», а он вдруг решил удариться в гласность. Его вдруг страшно стала волновать коррупция в армии - вот, мол, солдаты строят дачи генералам. Он накатал огромную разоблачительную статью в журнале «Огонёк». При том, что сам он жил в шоколаде и ни на что не жаловался - ездил на «мерседесах», которые менял каждые три года. Но дачи генералов его страшно тревожили. И вот выходит эта статья как раз под мой призыв. Мы приходим в военкомат с актёром Дмитрием Марьяновым, который тоже в “Дорогой Елене Сергеевне” снялся. И тут нам за Рязанова и прилетает. Мне лично пообещали, что сошлют меня служить в самую страшную глушь - на Землю Франца-Иосифа. Там арктический климат и есть какая-то станция, где надо снимать показания с приборов. И вот на этой станции уже сидят три киргиза. И я у них четвёртым буду.

- И что же Вы сделали в этой безвыходной ситуации?

- А я сразу же себя "плохо почувствовал". Настолько, что при них же и обдулся. Но это не спасло, и меня отправили на медкомиссию. У меня было несколько дней, чтобы к ней подготовиться. И я подготовился! Пришёл в старой генеральской прадедовской шинели ещё времен царской армии. С орденами. А с собой взял водяной пистолет. И начал поливать из него водой врачей медкомиссии. Мне казалось, что это было очень весело. После моей выходки меня увезли на “скорой помощи” в психиатрическую больницу.

- Получается, Вы получили белый билет по психическому здоровью. С ним ведь и на работу нельзя устроиться, и права нельзя получить. Или я ошибаюсь?

- Вы правы…Но я был хитреньким и не стал разыгрывать из себя полноценного психа. В 29 лет я пошёл в ту же больницу, прошёл обследование и с меня сняли этот диагноз. И тогда же я получил настоящие водительские права. Потому что до того я был вынужден ездить по купленным правам.

- А когда же Вы их купили?

- Вообще, первые права я купил в 16 лет. И когда лежал в том самом психическом санатории, меня в какой-то момент начали выпускать погулять. Я выходил прямо в больничной пижаме, садился в свой Запорожец» и так ездил. Гаишники меня так ни разу и не поймали.

Эльдар Рязанов. Фото: legion-media.ru
Эльдар Рязанов. Фото: legion-media.ru

- Вернёмся к вопросу об Эльдаре Рязанове. Мне вот интересно, как Вам с ним работалось?

- Легко, а вот ему со мной - не очень.

- Были конфликты?

- Вроде того. В кино есть некоторые традиции, которые не зависят от твоих регалий и от того, насколько ты заслуженный. Например, существует правило - кто тебя первый начал снимать, у того первоочередное право на этого актёра. Я тогда снимался в Одессе, в фильме “Перед большой дорогой на войну” режиссёра Эдуарда Хачатурова. И Рязанов тоже захотел меня снять - в “Елене Сергеевне”. Поскольку Хачатуров начал съёмки первым - он был вправе решать, когда и как я буду работать. А Рязанову нужно было подстраиваться под этот график. А он не хотел. Когда я в очередной раз прилетел в Москву к нему на съёмки, то Эльдар Александрович начинал диктовать свои правила. Тогда я ему задал вопрос: «А ничего, что меня ждёт другая машина съёмочной группы?». Это ему сильно не понравилось, и он в присутствии всех говорит: «А не слишком ли рано у тебя начались замашки кинозвезды?» На что я сказал, что здесь только он “строит из себя кинозвезду”. Рязанов топнул ножкой, вспылил. Но хорошо, что он был отходчивый. Мы быстро помирились и как ни в чём не бывало продолжили работать. Потом он ко мне приезжал в Израиль, звонил частенько, а я к нему приезжал несколько раз на дачу…

- Вы его каким запомнили?

- Ну, он пупсик такой. Весёлый, добрый, остроумный.

- Правда, что он Вам помог устроиться в Израиле?

- Он меня познакомил с Михаил Михайловичем Козаковым. Подвёл меня к нему и начал расхваливать. А в конце сказал: “Миша, встретишь его в Израиле - обязательно помоги!”. И мы с ним действительно там встретились. К тому времени я уже, правда, жил в Израиле около года. Подрабатывал как мог: то посуду мыл в ресторане, то ещё какой-то мелочёвкой занимался, в общем, старался выживать. Поселился вообще в каком-то подвале, который больше похож на бомбоубежище…

- Так, и как Вам помог Козаков?

- Я его на улице встретил, когда гулял по центру Тель-Авива. Смотрю, мне навстречу идёт Михаил Михайлович, я к нему подошёл, поздоровался, а Михаил Михайлович меня сразу же вспомнил и привёл в местный театр. Там я сразу же получил роль в массовке спектакля «Поминальная молитва». Так и началась моя новая жизнь на сцене в Израиле.

- После этого жить стало легче?

- Конечно! У меня появилась постоянная официальная зарплата и нормальная занятость. То есть утром репетиции, вечером спектакль. К тому же я не переставал подрабатывать: по ночам я трудился барменом. В общем, я стал очень много получать - около двух тысяч долларов в месяц. Я за всю свою жизнь таких денег раньше не видел! Одной тысячи мне целиком хватало на комфортную жизнь, а ещё тысяча оставалась!

- А Вы вообще почему решили переехать в Израиль? В России у Вас же всё хорошо было?

- Все друзья моих родителей, все их однокурсники и одноклассники, по большей части были евреями, поэтому они все, как правило, переезжали в Израиль.

- А насколько сложно вообще было переехать?

- Это был трудоёмкий процесс. Нужно было получить визу на въезд, но это полбеды! Надо ведь ещё получить визу на выезд! Это ведь Советский Союз - просто так за границу не попадёшь. Так что главной задачей было выехать. Но попасть прямо в Израиль из СССР было нельзя - ведь между ними не было дипломатических отношений. Рейса “Москва-Тель-Авив” просто не существовало. Нужно было ехать в какую-то другую страну, жить там в лагере беженцев и только оттуда как-то добираться в Израиль. При этом еврея, который собирался выехать из Союза в Израиль, сразу же лишали гражданства. Но вот нюанс: при этом выездную визу могли и не дать. Проще говоря, в то время появилась целая группа несчастных евреев, которых гражданства лишили, а из страны не выпустили! Ситуация у них была ужасная - как жить? Ты не гражданин, никаких прав у тебя нет - на работу даже не устроишься. Этих бедняг знакомые и родные как-то подкармливали.

Но кроме того, даже если тебе дали визу на выезд, то ведь едешь в новую жизнь с пустыми руками. С собой ничего взять нельзя - люди придумывали сложнейшие схемы, чтобы хоть с чем-то остаться. Например, можно было продать югославскую стенку и шашку, которую тебе Чапаев подарил, и на эти деньги купить мотоцикл “Ява”. Этот мотоцикл надо было разобрать на запчасти и отправить через Одессу долгим грузом в Хайфу. А потом уже в Хайфе его получить, собрать и продать. И вот так получить хоть какие-то деньги.

- В советской армии Вы не служили, зато пришлось послужить в израильской. Как это было?

- Да, был такой эпизод в моей жизни. Там нужно служить довольно долго - около двух с половиной лет. Но я их тоже надул. Мне зачли службу в Советской Армии, в которой я, как вы уже знаете, не служил. Но перед отъездом я устроил фотосессию на “Мосфильме”, где одной из локаций была казарма для солдат, а в костюмерной было полно военной формы. Ну, я оделся в эту форму с солдатами, и нас снимали, как мы отдыхаем, как на гитаре играем, как едим и всё прочее. Мы даже потом плёнку эту специально состарили, чтобы всё смотрелось правдоподобно. То есть любая экспертиза подтвердила бы, что я служил два года. Поэтому оставалось мне служить в израильской армии полгода, что я с успехом и сделал.

- А по документам они никак не могли проверить?

- Не могли, как раз из-за того, что дипломатических отношений между Израилем и Советским Союзом не было. Я был предатель Родины, и меня лишили советского гражданства. Хотя я и просил Горбачёва этого не делать. Написал ему письмо, но мне отказали, и я обиделся, конечно.

- Хорошо. Вот Вы живёте в Израиле - там всё прекрасно, Вы играете в театре, получаете большие деньги. Почему Вы решили вернуться в Россию?

- Там у меня действительно было всё хорошо. А в Москву я приехал потому, что мама себя начала хуже чувствовать и ей нужен был уход. Когда я был в Израиле, то мы с ней созванивались каждый день, но этого было уже недостаточно. А потом я вдруг понял, что в Израиле мне уже не у кого и нечему учиться, а в России было у кого.

Сергей Соловьёв. Фото: legion-media.ru
Сергей Соловьёв. Фото: legion-media.ru

- Вернувшись в Москву, Вы начали работать у режиссёра Сергея Соловьёва. Чем Вы занимались?

- Сначала он меня взял помощником режиссёра. Но при этом Соловьёв меня всё время учил чему-то новому. У него был такой возраст, когда ему хотелось передавать свои знания ученикам.

- Вместе с Соловьёвым Вы написали сценарий для фильма "Нежный возраст". Причём главную роль писали под себя, но так случилось, что её сыграл сын Сергея Соловьёва. Как Вам об этом сообщили?

- Сам Соловьёв мне это сказал. Подошёл и говорит: "Ты понимаешь, что Митеньке нужно помочь, он в трудной ситуации…". А про меня он знал, что я не пропаду. Но я воспринял это очень болезненно. В итоге спустя время я от него ушёл и перестал с ним общаться.

- Он на Вас тоже обиделся?

- Да нет, он всё прекрасно понимал.

- Следующим этапом в Вашей жизни стала организация туров для челночников. Как это произошло?

- Сначала я летал сопровождающим группы, а потом меня пригласили работать в офисе, так как я хорошо знал несколько языков. То есть я организовывал для туристов и гостиницы, и туры, и отдых, и шопинг. Всё это лежало на моих плечах.

- Сложности бывали?

- Там вообще был чистый анекдот с утра до вечера. Обязательно кто-то нажрётся в свинью, полезет драться, кого-то зарежут или кто-то сам утонет. Кроме того, оказалось, что Турция не такая уж и безобидная страна, для приезжих порой никакие законы не соблюдались.

- А какой случай был самый дикий?

- Когда арестовали мужика прямо на ужине, где были его жена, дети и остальные отдыхающие. Приехала полиция с автоматами, надела на него наручники и увезла в участок, а мне нужно было этого бедного мужика спасать.

- А что же он натворил?

- Мужик катался на водном скутере, а на руке у него был привязан такой ключик - если человек падает в воду, то мотор на скутере сразу же глохнет. Ирония была в том, что когда мужик упал со скутера и ключик вытащился, то этот гидроцикл почему-то поехал дальше, хотя должен был заглохнуть, но механизм не сработал… Когда мужик доплыл до берега, турки потребовали у него вернуть этот скутер, который к тому времени уже где-то у берегов Греции был. Ну слово за слово, мужика посадили.

- И как же Вы его спасли?

- Это была очень сложная история. Мы выходили на каких-то криминальных авторитетов, которые как-то договаривались между собой, чтобы этого мужика вытащить. Ну, короче, с горем пополам всё решили, а то этот мужик так бы и остался за решёткой.

- Вы же ещё работали в Италии. А там были подобные курьёзы?

- Да, непосредственно со мной. Я там прожил около 11 лет, и в какой-то момент мне пришло письмо от президента Итальянской Республики. Президентом был 96-летний дедушка, у которого, как таковых, полномочий-то и нет. Он только появляется раз в год, когда в красивых залах в Риме вручают гражданство. И вот из его администрации мне пришло письмо на красивой бумаге, написанное от руки… Хоть на стену вешай! И если кратко, то в этом письме говорилось, мол, сколько можно вам продлевать вид на жительство, лучше станьте гражданином нашей страны. А на меня нашло что-то… Вместо того чтобы просто получить итальянский паспорт, я накатал письмо, тоже на красивой бумаге, мол, знаешь что, дедушка–президент, я не поддерживаю итальянский народ! Ведь после Второй мировой войны вы все переобулись! В один день из фашистов стали партизанами и коммунистами! Поэтому гражданином вашей страны я быть не желаю! Ну не глупость ли я сделал?!

- Да уж… И в итоге Вы снова вернулись в Россию уже с супругой и двумя детьми и Вам пришлось здесь всё начинать с нуля. Почему?

- Во-первых, не совсем с нуля, потому в Москве у меня была квартира в центре, а во-вторых, у меня была необходимость уехать из Израиля, потому что там мне стало душно и я уже никак не мог там находиться чисто физически. То есть так же, как мне когда-то было душно в Советском Союзе… В последнее время я, как ни трудился, уже не мог достойно обеспечивать семью.

- Вернувшись в Россию, кем начали работать?

- Начал заново актёрскую карьеру. У нас есть киноиндустрия, и поэтому меня начали приглашать сниматься.

Фото: vk.com/club54142622
Фото: vk.com/club54142622

- Давайте мы поговорим о Ваших детях, потому что, если честно, я запуталась в их количестве. Сколько их у Вас?

- Да я тоже запутался. Официально их количество одно, а в реальности другое… Например, ты женишься на тётеньке, а она уж с ребёнком, и ты его воспитываешь как своего. А если так получается, что вы с тётенькой разводитесь, то не бросишь же ты просто так этого ребёнка? Но был и такой случай, что меня познакомили с моим же ребёнком, когда он уже вырос. Вообще, я могу сказать, что у меня шестеро детей.

- Вы с каждым общаетесь?

- Да.

- И какой Вы папа?

- Я стараюсь быть ненавязчивым, потому что мой собственный папа мог довольно много нудить. И чем старше я становился, тем больше он начинал меня воспитывать. Я таким для своих детей быть не хочу… Я стараюсь для них быть доступным и всегда готовым прийти на помощь. И здесь речь вовсе не про деньги. Помощь – это прийти и сделать что-то физически. Например, отвезти его в больницу, поговорить с ним и всё в этом духе, а деньги – это откупиться.

- Вернёмся к Вашим жёнам. Я знаю, что у Вас было три брака и все они закончились разводом. В чём главная претензия у женщин к Вам и у Вас к женщинам?

- Какие ко мне могут быть претензии? Мне кажется, что я идеал… Ну что можно ещё хотеть? Женщин же, скорее всего, не устраивает тот факт, что со мной поначалу жить очень интересно, а потом становится трудно – это всё равно, что целыми днями есть только икру. Женщинам нужна стабильность. Они рожают птенчиков и хотят, чтобы в их клювиках был червячок, чтобы им всегда было хорошо и уютно. А со мной вот так «всегда» не может быть.

- В этом году Вы развелись с женой после 17 лет совместной жизни. Как Вы восприняли эту ситуацию?

- Не ожидал вообще ни разу. Жена вдруг сказала, что хочет пожить отдельно, но в итоге она никуда не ушла. И мы как-то странно жили “отдельно”, но “вместе”. Квартира, в которой мы жили, была моя, купленная мной. Но я временно записал это жильё на жену. В итоге съехать пришлось именно мне.

- Сейчас с ней общаетесь?

- Нет, даже не разговариваем, и у меня нет ни малейшего желания.

- А как же дети это всё восприняли?

- Сейчас с детьми очень тяжело. Они со мной практически перестали общаться… Например, с дочкой, которой сейчас 9 лет, я созваниваюсь один раз в три месяца, для меня это самый сильный удар. Мне наплевать на все квартиры, мне только дочка важна. А я её не вижу почти. Я у неё везде заблокирован… Мне кажется, что в этой ситуации она страдает гораздо больше, чем я, и я от этого страдаю ещё сильнее…

- Вы с дочкой были очень близки?

- Да, очень… И сейчас до сих пор мы очень привязаны друг к другу. Я и её, и сына своего Стёпу до семи лет практически носил на руках. Стёпу я водил в школу, в музыкалку, встречал, кормил, но у него уже были свои интересы, а вот с дочкой я до 7 лет спал в одной кроватке. У нас с ней были очень тесные и очень близкие отношения…

- А Вы официально уже разведены?

- Да. Она подала на развод, подала на алименты, получила положительное решение, и нас развели и алименты назначили треть от моих “миллиардов”.

- Ситуация, мягко говоря, сложная и некрасивая…

- Она сменила замки, что было очень некрасиво, и не даёт мне общаться с дочкой. Возможно, даже настраивает её против меня.

- А с сыном как Вы общаетесь?

- Сын взрослый и самостоятельный, ему 16 лет, у него прекрасная карьера - он музыкант. Поэтому в деньгах не нуждается и живёт самостоятельной жизнью со своей девушкой. Он гораздо более самостоятельный, чем я. И гораздо более известный, популярный и высокооплачиваемый. И я очень рад за него.

- Где Вы сейчас живёте?

- В квартире отца.

- Фёдор, Вы счастливый человек?

- Да!

- А что для Вас счастье?

- Счастье – это состояние души. Я не думаю, что это набор каких-то отдельных качеств…

БУМАЖНОЕ ИЗДАНИЕ ГАЗЕТЫ «ЖИЗНЬ»
ПОДПИСКА НА ГАЗЕТУ
Ягафарова Юлия