Он прыгал в жерло пушки и голодал в 90-ые. История циркача Усмана Дадаева

Я рос необычным ребенком - у меня напрочь отсутствовало чувство страха. Я мог запросто гулять по крышам домов, кромкам заборов, взбираться на тополя высотой с многоэтажный дом, проделывал прочие рискованные трюки… Меня все время тянуло на эти экстремальные поступки, я все время был в поиске чего-то такого, что стало бы делом моей жизни. Просто в силу своего возраста, видимо, не осознавал, чего я хочу и что мне нужно... Взрослые и ровесники удивлялись: «Ты что, ничего не боишься?! У тебя что, вообще страха нет?». У меня действительно напрочь отсутствовало чувство страха. Видимо, это было заложено в моих генах при рождении. За эти «цирковые» проделки мне часто доставалось от родителей: они и ругали меня, и били, и наказывали, но я ничего не мог с собой поделать. Родители всегда внушали: «В один день твои «фокусы» очень плохо закончатся — ты упадешь и разобьешься. Ты что, не понимаешь этого? В лучшем случае, останешься калекой и будешь сидеть в инвалидном кресле, а в худшем- погибнешь!». Их можно было понять. Я ведь был у них единственным ребенком, была еще сестра, но она умерла в младенческом возрасте… Но все уговоры и наказания были бесполезны: меня вновь и вновь тянуло к экстремальным выходкам.

Мне было почти одиннадцать лет, когда летом 1979-го года в наше село приехали с небольшим представлением дагестанские канатоходцы. Их трюки,- стояние на головах, сальто на тросе,— меня поразили. Тогда я понял, как называется моя будущая профессия и в каком направлении необходимо двигаться. Именно в этот момент я четко осознал: «Это мое! Вот наконец-то то, что я искал! Этим я и буду заниматься!». Моя душа горела желанием не просто повторить их трюки, а еще и превзойти их по мастерству и сложности... После представления пошел домой, раздобыл подходящую проволоку, натянул между двух столбов и стал усиленно тренироваться. Отец, увидев эти «тренировки», пришел в ярость: схватил топор, порубил проволоку и наказал прекратить это «сумасбродство». Тогда я пошел на хитрость: дожидался, пока отец уйдет на работу, натягивал проволоку, тренировался, а перед его приходом, снимал трос и прятал его в огороде.

После выхода статьи мне купили балансир, специальный трос и я стал с усиленной силой тренироваться. Понятно, что это все была «кустарщина» и более взрослые товарищи мне говорили: «Усман, тебе надо поступать в цирковое училище!» Руководство Дома Культуры подготовило ходатайство на имя ректора училища и выдало мне его на руки. Я до сих пор храню, как зеницу ока этот документ. Он датирован 26 июня 1986 года. Вот выдержка из него: "Усман Дадаев является активным участником художественной самодеятельности. Имея природную одаренность канатоходца, демонстрировал 1,5 — 2-часовую программу перед жителями села и района. Хочется также отметить его высокую требовательность, дисциплину и целеустремленность. О способностях и успехах У. Дадаева писала районная и республиканская пресса. Администрация Дома Культуры с. Самашки просит руководство училища обратить внимание на талант нашего активиста и сделать все возможное для принятия его на учебу...» Помимо этого, местные депутаты обратились к руководству Грозненского цирка с просьбой принять меня на обучение. Но дальше этих прошений дело не пошло... Однажды наш класс повезли в Грозный на цирковое представление. Я случайно увидел на одном из кабинетов табличку «Администрация». Я подошел к двери и сделал стойку на руках: «Может выйдет директор, увидит какой я ловкий и пригласит на работу в цирк». Но из кабинета никто так и не вышел. Наверное, директор был на совещании или в отпуске...

Как-то я зашел в Грозненский цирк. Это было в конце 80-х. Увидел на арене тренировку местных эквилибристов. Ко мне подошел высокий, статный мужчина. Мы разговорились, познакомились. Это и был Адам Виситаев. Он предложил мне пройти по репетиционному канату, что я и выполнил. Я же тогда был кустарь-самоучка, не было никакой техники, не владел никакими профессиональными приемами и навыками. Видимо, поэтому Адам мне и сказал: «Задатки у тебя неплохие, но если ты хочешь стать профессионалом высочайшего уровня, то тебе надо поступать в цирковое училище. Любой бриллиант требует огранки. Я помогу тебе!». На первых порах Адам дал мне базовые уроки основ эквилибристики. Потом он подсказал мне: «Вот тебе адрес циркового училища имени М. Н. Румянцева - напиши туда письмо», что я и сделал. Помимо этого я взял из Министерства культуры ЧИАССР ходатайство, тогдашний директор Грозненского цирка дал мне направление и с этим бумагами, в 1989-м году, поехал в Москву поступать... Когда начал сдавать документы в приемную комиссию, то с ужасом узнал, что на 75 мест приехало поступать...около 1000 человек! Поступить при таком конкурсе - все равно, что попасть на Луну! Среди них были даже мастера спорта, многие из которых, кстати, не прошли сито отбора. К моему великому счастью, меня зачислили и я стал студентом физкультурно-акробатического отделения циркового училища. День, когда я увидел свою фамилию в списке зачисленных, стал в моей жизни самым счастливым...

Самые страшные для меня годы были с 1991-го по 1993-й годы. Страна распалась, хаос, нищета, галопом скакала инфляция, деньги превращались в пустые бумажки. Мизерных стипендий, что я получал, мне не хватало даже на еду. Я в прямом смысле голодал. Приезжаю на тренировку, а у меня голова от голода кружится. Много раз на тренировках падал в голодные обмороки. Часто, от безысходности шел на ж/д вокзал в надежде встретить земляков и попросить у них немного денег на пропитание.

Когда мне предложили исполнить три этих трюка, то я долго не думал. Согласился сразу, тем более, финансовая безнадега и чувство голода тоже сыграли не последнюю роль. А тут такие немалые деньги предлагают: и на безбедную жизнь хватит, и на черную икру, и на заливную осетрину. Я тогда молодой был, отчаянный, чувство страха отсутствовало напрочь! Это сейчас я понимаю, что мог стать калекой или погибнуть, а тогда все было «по барабану»...Слава Всевышнему, все прошло хорошо, все три трюка я исполнил без сучка и задоринки. Самый опасный трюк был на здании МИДа. Там высота была огромная, сто с лишним метров, а внизу не было воздушной «подушки» для подстраховки. Я взял авиационный трос, он тонкий, прочный, малозаметный, сделал такую кустарную, самодельную страховку. Если бы я сорвался, то травма позвоночника с последующей инвалидностью была бы мне обеспечена, но все обошлось, трюк был выполнен.

То, что требовалось от меня, я выполнил, чего не скажешь о руководителях картины. Директор фильма начала отходить от договоренностей. С ее стороны начались какие-то финты, уловки и махинации. Обещанные 55 тысяч долларов каким-то странным образом превратились в... 35 тысяч рублей! Контракт со мной был составлен хитроумно, с использованием слов и терминов, которые можно трактовать двояко. И если ты подписал такой договор, то потом, когда тебя вокруг пальца обведут, ты даже в суде ничего не докажешь. Я в ту пору всех этих тонкостей не знал, ведь мы же жили при советской системе, где подобные вещи пресекались жестко и быстро. А при капитализме сосем другие нравы, другая мораль. У них, у этих «воротил», есть специальные шулера- юристы, которые составляют подобные мошеннические контракты, чтобы объегорить нашего брата-циркача или каскадера... После этого случая я понял одну простую истину: когда дело касается денег, то даже самые благообразные с виду дельцы превращаются в обычных пройдох и шулеров!

Когда мы закончили учебу, то в училище, как мухи на мед, слетелись импресарио из цирков Японии, США, Перу, Германии, Австрии, Англии и других стран. Советская цирковая школа ведь считалась одной из лучших в мире. Вот они и хотели заполучить себе виртуозов арены. Всем выпускникам МГУЦЭИ, то есть нам, они делали заманчивые предложения, сулили баснословные деньги и блага. Если условия контракта устраивали выпускника, то «забугорные» дельцы оформляли сделку, помогали с визой и везли новичка за рубеж на работу в цирке. На меня вышел "купец" из Германии - предложил выступать по моей специализации, эквилибристом. Я, держа в памяти тот горький опыт с фильмом «Счастье», очень внимательно изучил контракт. Условия были кабальными: в день пять выступлений, высота каната 50 метров, без страховочного троса. Оплата за весь этот труд и риск была весьма скромной. Я вежливо и деликатно отклонил это предложение. Были и другие предложения: поехать с совместной программой в Австрию, Перу. От обоих предложений я отказался - по своей юношеской наивности мне тогда казалось, что смогу создать свое собственное цирковое шоу. Я был тогда в плену своих иллюзий и смотрел, как говорят, на мир через розовые очки...

Танцор с мировым именем Махмуд Эсамбаев предлагал мне свою помощь в трудоустройстве. Я с ним познакомился случайно. В наш учебный цирк часто приезжали многие знаменитые артисты. Как-то приехал и Махмуд Эсамбаев. Я подошел, поздоровался, представился. С тех пор он по-отечески следил за мной: приходил на экзамены, давал профессиональные советы, принял участие в постановке номера «Танец на проволоке». Махмуд предлагал мне остаться в Москве. "Я помогу тебе устроиться на отличную работу! Здесь ты сполна сможешь раскрыть свой творческий потенциал!" - говорил он мне много раз. Но я не прислушался к совету этого мудрого, талантливого и великого человека. Каждый раз я почему-то шел наперекор своей судьбе. К тому же, меня всегда тянуло на родину, и я вернулся на Северный Кавказ. Пришел в грозненский цирк, зашел к директору, предложил ему свои идеи, наработки, творческие планы. Но вскоре понял: цирк здесь никому не нужен...

Больше десяти лет я прожил в Ингушетии, в небольшом городке Малгобек. В составе творческой труппы местного Дворца культуры колесил по всей республике: давали представления, концерты, участвовали в различных культурно-массовых мероприятиях… Это, конечно, поддерживало мою физическую и рабочую форму, но размах и масштабы, конечно, были для меня маловаты. В душе я понимал, что могу намного больше. Но, увы, я упустил и время, и возможности, и лучшие продуктивные годы, а они, как известно, не возвращаются… Нас, выпускников МГУЦЭИ 1993 года, жизнь разбросала по всему миру: кто-то живет в Северной Америке, кто-то в Южной, кто-то в Казахстане, кто-то в Краснодаре. Судьбы у всех сложились по-разному. Марина Буркацкая, например, моя однокурсница, живет в Майями, часто присылает свои фото на берегу Атлантического океана. После окончания училища она подписала контракт и уехала работать в Канаду. Теперь сменила суровый, холодный канадский климат на мягкий, приморский в Майями. Многие мои однокурсники уже на пенсии, только я по-прежнему в "боевом строю".