"Многие участницы "Дома-2" оказывали интим-услуги". Откровения ведущего шоу

Парень из маленького городка Сафоново без денег и связей закончил журфак МГУ с красным дипломом, в 17 лет на первом курсе попал на телевидение и стал ведущим шоу «Дом-2».

В гостях у «Жизни» Антон Беккушев.

– Антон, какие эмоции испытываешь лично ты на шоу?

– Там очень часто происходят скандалы, все орут, и это, конечно, эмоционально тяжело. Бывает, что и руками начинают махать.

– А тебе свойственно скандалить или вступать в драку?

– В детстве, бывало, стрелки даже забивали, а сейчас нет, я не скандальный.

– Как выглядели стрелки?

– Мы шли всем классом на поле, потом становились кругом и начинали драться, но это не было как-то жёстко – руками помахали и разошлись.

– Правда, что ты очень любишь в «Доме» чистоту, кто этим занимается?

– Этим занимаюсь я и клининговая служба, если нужно убраться глобально.

– Тебя можно назвать педантом?

– Да, причём во всём – в одежде, в делах, в работе. Всё потому, что по знаку зодиака я – Дева.

– Кто готовит?

– Меня спасает доставка, хоть я и умею готовить.

– Когда вышел «Дом-2», тебе было 11 лет. Ты его смотрел?

– Смотрел, в регионах же делать особо нечего. Ты либо играешь во дворе, либо читаешь, либо смотришь телевизор. По телику я смотрел всё, что только было.

– Родители не были против?

– Папа всегда ругался. А ещё, помните, было шоу «Окна» с Нагиевым, на котором я порой просто залипал. Но в своём детском мышлении я не понимал толком про что это, для меня это было просто весело.

– Твой рейтинг самых трэшовых героев на шоу «Дом-2»?

– Первое место – это Венцеслав Венгржановский. Но если его рассматривать как личность, то он очень начитанный и с ним интересно было разговаривать. Мне кажется, что его сломало отношение участников как к фрику. Второе и третье места в трэш-номинации делят Коля Должанский и Оля Рапунцель. Вообще, меня «Дом-2» научил воспринимать людей такими, какие они есть. На первый взгляд тебе может казаться, что человек неадекватный, а не деле он очень добрый и отзывчивый, просто со своей историей.

– Ты вырос в городе Сафоново в Смоленской области, что это за место?

– Маленький провинциальный город, который появился благодаря месторождению угля. И там, конечно, нет никаких возможностей для карьерного роста. Мне кажется, что в свои 16 лет я там сделал всё, что только было возможно. Например, писал в газету «Сафоновская правда» и снимал сюжеты в местной телестудии.

– Ваша семья была обеспеченной?

– Папа работал на крупном предприятии главным технологом, и это была третья должность после гендиректора и главного инженера. У нас была машина, хотя на тот момент не каждый себе мог такое позволить. Не могу сказать, что мы шиковали, но у меня всегда было то, что я хотел.

– 90-е годы помнишь?

– Да, отцу частенько задерживали зарплату, был период, когда он даже уходил в какой-то бизнес по продажам. Но деньги на еду и на одежду были всегда. Мама мне рассказывала истории про талоны, очереди за продуктами, но я к тому времени ещё не родился, на моей памяти этого не было.

– А о чём ты тогда мечтал?

– В детстве я очень хотел стать писателем и даже в начальной школе писал сказки, потом это всё переросло в журналистику.

– Во сколько начал читать?

– Где-то в 5 лет, мне мама постоянно перед сном читала сказки, я их запоминал и так учил буквы. У меня такого не было, чтоб я читал по слогам или по буквам, мне кажется, что сразу же начал читать.

– Какие правила были дома?

– Дома был патриархат, папа был всегда главным. Он был очень строгим, и я его боялся, потому что отец мог и ремня дать. А мама была очень заботливой, доброй и нежной. Я помню, когда первый раз пошёл в первый класс. Вернулся домой, и меня папа спросил: «Как всё прошло?» А я ему отвечаю: «Всё хорошо». На что он мне говорит: «А всегда должно быть отлично!»

– Папа так всю жизнь проработал на заводе?

– Да, но потом у него случился инсульт, а затем через несколько лет инфаркт, и он уже не мог работать чисто физически.

– Как ты к этому отнёсся?

– Сначала я воспринял это несерьёзно, не относился к инсульту, как к трагедии, которая может привести к смерти. О здоровье отца я начал переживать только последние 2 или 3 года.

– Ты знаешь историю любви родителей?

– Папа у меня из Тулы. После окончания университета его отправили в Сафоново. А мама в этот момент проживала в деревне и занималась культпросветработой. И как-то папа приехал работать в поле, там-то они и познакомились. Самое забавное, что они поженились даже меньше чем через полгода после знакомства. Если я не ошибаюсь, то отец сделал маме предложение по телефону.

– Сколько лет они прожили вместе?

– 25 декабря было бы 40 лет, папы не стало за месяц до этой даты. За полтора года до его кончины у него оторвался тромб – и был очень большой риск ампутации ноги. Его повезли в Смоленск, но по дороге у него остановилось сердце, и пришлось везти в первую ближайшую больницу. Там сделали операцию, и там он восстановился. Но организм был очень слабым. Я понимал, что он может уйти из жизни в любой момент. Но мне кажется, что от жизни он уже взял всё, что только можно было – увидел внуков, мой успех, – и со спокойной душой ушёл.

– Отец часто тебя хвалил?

– Не часто, но хвалил за успехи.

– Как папа отреагировал, когда ты пошёл не по его стопам?

– Он всё понял, когда я начал печататься в местной газете. Я выигрывал олимпиады по литературе, принимал активное участие в культурно-массовых мероприятиях. Папа видел мою тягу к этому, конечно, он не был в восторге, но он это принял и понял.

– Твои ощущения, когда ты приехал первый раз в Москву поступать в МГУ?

– Здание журфака МГУ находится прямо в центре, из окон виден Кремль. Когда я вошёл в институт, то будто попал в сказку.

– Какая была твоя мечта?

– Работать на телевидении, поэтому я и поступил на телекафедру.

– Сколько тебе дали денег в Москву?

– 30 тысяч рублей, которых мне хватило только на 3 месяца. А потом, когда они закончились, я жил только на стипендию – 4300. И каждый день я тратил не больше 150 рублей. 110 рублей отдавал за комплексный обед, утром покупал печенье и ел его с чаем, а вечером лапшу быстрого приготовления. А в конце первого курса я уже начал подрабатывать.

– И устроился сразу же на «Дом-2»? Как ты туда попал?

– Я всё время ходил по редакциям и показывал свои работы. Но мне либо не отвечали, либо говорили, чтобы я ещё учился. Так я и пришёл в редакцию журнала «Дома-2». Там была вакансия менеджера-координатора, который контролировал сюжеты съёмок. Зарплата была не очень большой, около 15 тысяч. Но с этого всё и началось. Я помню, как первый раз встретил Ольгу Бузову – она была в лабутенах, у которых каблук был около 15 см.

– Твоя фишка – находить каверзные вещи про участников?

– Сначала я писал обычные статьи. Да и вообще журнал первоначально был женским, не было в нём никакого эксклюзива. Там писали про моду, про кулинарию, про семейные отношения и тому подобное. А потом был переформат издания, и уже начались острые статьи и разные шуточки. И вот тогда я понял правила игры, начал писать что-то скандальное. Однажды меня позвали в кадр, чтобы я что-то рассказал об участниках. И там была такая Либерж Кпадону, которая любила выпивать. И я сразу же вспомнил историю, как она пришла в редакцию подвыпившая. Эта была первая история, когда я жёстко подлил масла в огонь.

– А как ты находил провокационную информацию?

– Смотрел соцсети, звонил бывшим, родителям. Потом мне начали уже сами сливать информацию. Мне нравилось выводить читателей на эмоции, я от этого получал кайф.

– Самая адская история?

– Был такой участник – Никита Шалюков. Я выяснил, что у него есть внебрачный ребёнок, и это вошло в программу. Я даже записал телефонный разговор с его бывшей девушкой, где она наговорила кучу гадостей. Когда он это услышал, набросился на меня с кулаками, еле его оттащили. Потом многих участниц на «Доме-2» раскрывали в тёмных делишках, многие оказывали интимные услуги, изменяли и так далее.

– А как это всплывало?

– Нам скидывали их анкеты из эскорт-агентств.

– Чем для них это заканчивалось?

– Ничем. Для участников это, наоборот, стало хайпом, который подогревал интерес к ним зрителей. Их либо обсуждали, либо даже вставали на их сторону. Как ни крути, а жизнь продолжалась на этом проекте...

– А для тебя это чем заканчивалось?

– Были и угрозы, и оскорбления, но я спокойно ко всему относился. Вообще, все эти скандалы, наоборот, идут в плюс участникам. Взять ту же Бузову, у которой бывший слил какие-то её фотки и видео. А сейчас она уже звезда...

– Как подбираются участники проекта «Дом-2»?

– У этих людей должно быть чувство юмора, они должны быть эмоциональными и уметь давать отпор. А бывает, что приходит к нам участник весь такой яркий и амбициозный, а на программе тухнет. Бывает и наоборот – приходит участник, который из себя ничего не представляет, а потом раскрывается.

– Сценарии на «Доме-2» есть или нет?

– Как такому сценарию не быть? Бывают провокации, к которым редактор может приложить руки и смоделировать ситуацию, где участнику приходится делать выбор.

– Какие ситуации повергали в шок даже редактора?

– У нас была одна 60-летняя участница, мама Александра Гобозова. Он встречался с 18-летней девчонкой, которая забеременела, а мама эти отношения не одобряла, так как невеста её не устраивала. И поэтому прямо в эфире она пошла вешаться. Но это была манипуляция, что, мол, её довели и что она якобы готова пойти на это. Вот тогда Ольга Васильевна дала фору всем на проекте.

– Как ты стал ведущим?

– Запускал новые рубрики и предлагал идеи. Так и стал я неотъемлемой частью этого шоу, и однажды мне предложили стать новым ведущим.

– Через сколько лет после начала работы ты стал ведущим телестройки?

– Через 10 лет.

– Когда тебя отправили на Сейшелы, начался коронавирус и вы там застряли. Сбегать кто-то пытался?

– Да, у нас были две девочки – Юлия Белая и Олеся Симиренко, и у них снесло крышу. Они со всеми дрались, выясняли отношения, поэтому их и решили отправить на яхту любви. Туда же подселили ещё одного друга. Они там тусили, а потом узнали о рейсах, купили билеты и сбежали. Это всё было в эфире, и на проект они больше не вернулись.

– Ольга Бузова в кадре и за кадром отличается?

– Она прекрасная, когда мы работали в редакции журнала, она всегда привозила пирожки, салаты, которые сама готовила, устраивала чаепития. Оля всегда на позитиве, даже когда ей плохо. Даже когда она развелась, то в кадре держалась уверенно. Хочу подметить, что Оля действительно без понтов, очень простая.

– А Ксения Бородина в кадре и за кадром какая?

– Тоже прекрасная, но людей, которых она не знает, держит на расстоянии вытянутой руки.

– Влад Кадони какой?

– За кадром он жёсткий и острый на язык.

– Расскажи про новый проект в «Доме-2», где девушки будут готовы рожать за деньги.

– На проекте никто никого не заставляет рожать. Это, скорее, мотивация для тех девушек, которые в любом случае останутся в плюсе. Но пока никто не забеременел.

– А как проект поддерживает беременных девушек, которых бросили?

– Полностью поддерживает, помогает с медициной, родами, вещами и так далее.

– А как ты относишься к негативу в свой адрес?

– Очень хорошо, неважно, что говорят о тебе, главное то, что вообще говорят. Это часть профессии.

– А сам ты хочешь семью?

– На данном этапе моей жизни – нет. Хочу посвятить время себе и немного пожить для себя. Только последние пару лет я живу в своё удовольствие. Пока не вижу себя в семье, а уж тем более с детьми. Бывают романы, но долго они не длятся, потому что я сразу же обращаю внимание на недостатки, а меня это сильно расстраивает.

– А первая твоя любовь какая была?

– Очень несчастливой, я был как на поводке, хотя человека очень сильно любил. Поэтому потом все отношения у меня складывались через призму разочарования.