"Две бутылки пива ежедневно - это уже алкоголизм"

По статистике больше 8 миллионов жителей России страдают от алкогольной и наркотической зависимости. Это губит жизни и разрушает семьи. Что делать, если вы и ваши близки столкнулись с такой проблемой? Мы говорим с врачом высшей категории и основателем собственной клиники – наркологом Тимуром Мамедовым.

– Начнём с главного: почему Вы решили стать наркологом?

– Вообще, я не планировал. Изначально хотел быть стоматологом, но потом мне эта работа показалась скучной – постоянно смотреть в рот человеку, сидя на стуле. Мне хотелось спасать людей. Я выбрал общую хирургию и работал врачом по оказанию экстренной помощи, но потом начал употреблять наркотики. И пришлось лечиться. В процессе лечения я увидел, насколько плохо работает наркологическая служба и как не хватает врачам-наркологам практических знаний. Так и началась моя карьера.

– Вы сказали, что Вы сами употребляли наркотики. Как долго?

– 10 лет. Это началось в мединституте и продолжалось 10 лет.

– То есть Вы, получается, в наркотическом опьянении лечили людей.

– Да. А как же?

– В какой момент Вы поняли, что надо с этим что-то делать?

– Когда в бомжа превратился, так и понял. Тут важно, до какого момента ты готов дойти. У меня было все, но за год я вообще превратился в бомжа. И вот надо определить для себя дно и оттуда двигаться. У меня так получилось, что, пока я не дошёл до дна, не стал ничего менять в жизни.

– Как Вы стали бездомным?

– Жена ушла. А я у неё жил.

– То есть она Вас выгнала.

– Ну, типа того. Ну как выгнала? У меня ничего не было своего. То, что у меня было, оно было продано. С работы я уволился. И именно в тот момент, когда я понял, что мне некуда идти, что все наркоманы Ростова сказали мне: «Пожалуйста, не приходи», а домой никто меня не пустит, денег никто не даст и что обуви у меня нет, тогда пришло осознание.

– Первый шаг был каким?

– Я просто сдался, пошёл в одну организацию, где помогали таким, и сказал: «Давайте буду делать, что надо».

– Это была государственная клиника?

– Нет. Частная. Там я согласился на всё, что мне скажут делать. Вот и всё. Я отказался от мысли, что я самый умный, самый сильный, ловкий, быстрый. Признал, что мне нужна помощь.

– И сколько Вам потребовалось времени, чтобы вылечиться?

– Процесс излечения от наркотической зависимости — это бесконечное мероприятие, потому что это хроническое заболевание. Точно такое же хроническое заболевание, как и грыжа поясничного отдела позвоночника. То есть человек, страдающий такой грыжей, вынужден всю жизнь заниматься лечебной физкультурой, закачивать мышцы спины с помощью плавания, физических нагрузок, принимать противовоспалительные препараты, делать массажи, физиотерапию – весь комплекс мероприятий. И всё это для того, чтобы просто чувствовать себя нормально. Грыжа будет беспокоить всегда, но, если это делать, болеть будет не так сильно. То же самое и с наркозависимостью. Такому человеку необходимо всю жизнь делать определённые действия для того, чтобы не возвратиться к употреблению. Поэтому «излечился, бросил, выздоровел» – это громкие слова. После года или двух трезвости можно сказать про себя: «Я бывший наркоман».

– Вы нарколог уже 15 лет, и у Вас своя клиника. То, что Вы сами прошли через этот ад, Вам помогает в работе?

– Так уж получается, что, в принципе, работать с зависимыми людьми хорошо удаётся только зависимым. Зависимые везде хитрят, они привыкли добиваться своего, у них очень криминальный, извращённый ум. И понять, что они хотят, повлиять на них очень сложно. Они к тому же бывают очень агрессивны. Среди них очень часто встречаются люди, которые полжизни отсидели. Ну, и конечно, им нужно своеобразное лечение. Общаться тоже надо уметь, чтобы понимать их сленг. Очень часто люди приходят на консультацию уже под кайфом. И нужно с ходу понимать, что с ним происходит.

- Это похоже на работу следователя: у наркоманов потрясающая фантазия, они умеют красивые истории рассказывать. Мол, он такой замечательный, пушистый, всё у него получается. И вообще, он уже здоров. А сам пять минут назад ширнулся.

– И для чего они это делают?

– А чтобы доктор родственникам сказал: «Слушайте, он у вас такой хороший парень, у него всё у самого получится, лечения не надо, идите домой». И вторая задача, с которой врут наркозависимые – естественно, они хотят лекарство. Они разбираются в фармакологии, знают, что и как смешать, чтобы получить кайф.

– И как Вы выруливаете в таких ситуациях?

– Приходится работать следователем. Я допрашиваю пациента, сопоставляю факты. Потом разговариваю с родственниками. И вдруг выясняется, что не такой уж он хороший, не такой уж он успешный бизнесмен, как он заявлял мне 10 минут назад. И ничего он не зарабатывает, не приносит и не содержит семью, как утверждал, и не является любящим отцом, который забирает ребёнка из садика каждый день. Всё это оказывается просто враньём.

– Самый сложный случай в Вашей практике.

– Все сложные. Я вот уехал из клиники и переживаю. Это очень проблемные пациенты. Я шучу с ними, но стоит мне от них отойти, как кажется, что они пластиковой вилкой друг другу глаза повыкалывают. Во-первых, когда у них абстиненция, они могут себя агрессивно вести, плюс они очень часто не приспособлены к жизни. Это связано с тем, что у человека есть определённые этапы взросления. А обычно начинают употреблять как раз тогда, когда человек должен был бы повзрослеть – в 16, 18, 20 лет. Наркотики – это что? Это бегство от проблемы. Ну, грубо говоря, в 20 лет нашёл парень себе любовь, они расстались, она ушла к другому, бросила, некрасивая история, он начинает употреблять наркотики и алкоголь, чтобы избавиться от этой боли, которую ему причинила девушка. То есть что получилось? Он не научился переживать расставание. Ему проблемы помог решить алкоголь. Мозг это запомнил: если какая-то сложность в жизни, есть быстрое решение. В принципе, дешёвое. Пошёл в «Пятерочку», сто рублей – и вроде лучше стало. Идёт жизнь. У него не получается устроиться на работу, какие-то конфликты с коллегами, что-то в семье, финансовые неурядицы. И вместо того чтоб учиться, как, например, с той же девушкой решать какие-то свои личностные проблемы, решать проблемы в коллективе, расти как профессионал, он вместо этого употребляет запрещённые вещества, которые ему дают иллюзию того, что всё на так уж плохо. И в 40, 50 лет мы имеем человека, который не умеет ничего в жизни. Когда начинаешь заниматься лечением таких людей, оказывается, что они – дети. Это реально дети. У меня в клинике находятся зависимые, которые по факту – детский садик. Там 50-летние, 40-летние мальчишки, которые могут поджечь ради прикола дом, ещё что-то учудить. И за ними постоянно приходится смотреть. Оставишь их на день – что-то произойдёт.

– Сейчас у Вас в клинике только наркоманы?

– И алкоголики тоже. И игроманы, и психические больные. Ещё мы активно «худеем» людей. Я с коллегами часто спорю, что пищевая зависимость, особенно если говорить о сладкоежках, это очень похоже по структуре развития и течения заболевания на зависимость. Просто это зависимость пищевая. Но не все коллеги разделяют это мнение. Я же считаю, что сладкая пища способна подарить удовольствие. Точно так же, как наркотики, она способна успокоить. Кому-то надо скушать, чтобы вообще заснуть просто. Проснулся в два часа ночи в холодном поту, побежал съел две конфеты, запил молочком – и тогда уже можно спать. Когда пища используется не по назначению, а как источник положительных эмоций исключительно, я считаю, что всё-таки это пищевая зависимость. Такая же, как наркомания.

– Про кофеманию расскажите. Насколько это опасно? Казалось бы, ну, подумаешь, злоупотребляет человек кофе. Ну, выпьет он не одну чашку, а три чашки за день. Чем это опасно для его здоровья?

– С ней абсолютно спокойно можно справиться самостоятельно. Я не против кофемании. Зависимость не сильно протекает, яркой ломки ни у кого не наблюдается. Да, люди говорят: «Мне нужно кофе!», «Я сегодня не выпил!» – но это зачастую только слова. На качество жизни это сильно не влияет. Да, избыточное потребление кофеина вызывает тревогу, возбуждение, нарушение сна. Кофеин плохо действует на людей с психическими проблемами, особенно на людей тревожных.

- Но есть куда более страшная беда – это энергетики. Суть та же самая: большое количество кофеина, туда добавляют витамины В6, В1 и говорят, что всё это якобы полезно. Но на самом деле витамины дополнительно стимулируют организм. Я много вижу не то что молодёжь, но людей всех возрастов, которые сидят на энергетиках. Лучше уж кофе пить.

– А если выбирать между натуральным кофе и растворимым – какой опаснее? Какой быстрее подсадит?

– Растворимый не подсадит, растворимый кофе без кофеина. Там теобромин содержится. Он даёт определённую стимуляцию, но не ярко выраженную.

– Игроманией считается, когда человек делает ставки, или когда просто 12 часов сидит за компьютером?

– А есть две игромании. Раньше, по международной классификации болезней, была одна игромания, но сейчас врачи их разделяют. И это правильно, потому что это действительно два разных заболевания. Есть игромания, связанная, грубо говоря, с жизнью в виртуальном мире. Это нахождение человека в сети. И даже не 12 часов, в принципе, уже и 8 часов – этого достаточно, чтобы человека назвать игроманом. Смотрите, у нас 24 часа: 8 часов мы спим, 8 часов мы работаем, остаётся 8 часов на себя. В идеале, по крайней мере, так бы хотелось многим. И если человек тратит 8 часов своего личного времени на игру, а он мог бы потратить его на то, чтобы помыться, подстричь ногти на ногах, наконец, с девушкой познакомиться, покушать, то мы имеем дело с игроманией. Другая сторона этого расстройства – это гэмблинг. Это когда речь идёт о ставках и деньгах. Там другие принципы работают. В игромании обычно человека не так манит реальность, потому что в ней не получается всего того, что можно сделать в GТА, например. Его больше интересует мир виртуальный, где он имеет статус, уважение…

– Это надо лечить?

– Да. Обычно почему-то подростки попадают в такие тяжелые ситуации, когда человек очень сильно худеет, не спит, не ест. То есть свои базовые потребности – поспать, покушать, заняться сексом – он удовлетворяет в игре. Ему кажется, что он их там удовлетворяет. Мозг обманывается. Я думаю, что у многих был такой опыт: если сесть за интересную игру ночью, то мозг воспринимает яркие сочные цвета так, словно день, поэтому спать не хочется, кушать – тоже.

– Когда родителям, у которых подростки зависают в компьютере, стоит бить тревогу и вести ребёнка к наркологу?

– Нужно обратить внимание на его компьютерный стол. Если ребёнок не ухаживает за собой, ест и спит у компьютера, а вокруг – грязь и бардак, то это тревожный признак. Были случаи, когда человек и в туалет ходил возле компьютера. Чего отходить? Игра идёт.

– А бывает, что жёны приводят таких мужей?

– Бывает, но обычно не доводят. Обычно про «Танки» я слышу. Но сейчас уже меньше.

– Ещё хотела спросить про белую горячку. Вы сталкивались?

– Да. Как раз позавчера. Прелесть.

– Как это вообще выглядит?

– Белая горячка – это алкогольный делирий, психоз алкогольный. Что происходит? Ещё есть такая поговорка, мол, «допился до чёртиков». Многие люди считают, что белая горячка развивается в процессе употребления алкоголя. Что типа много выпил, и тогда галлюцинации. Но это не так. Это, скорее, ломка. Точно такая же ломка, как у наркозависимых, только у людей, страдающих алкоголизмом, она протекает тяжелее, чем у героиновых наркоманов. Я не встречал наркоманов, которые бы в абстиненции умирали, а алкоголики умирают на раз-два. Что происходит: организм привыкает к тому, что ежедневно поступает определённое количество спирта, естественно, в головной мозг. И когда перестаёт поступать, то есть когда человек бросил пить, обычно на 3-4 сутки после отказа от приёма алкоголя развивается алкогольный делирий. Мозг начинает отекать. Обычно от этого и умирают. Сопровождается это дело галлюцинациями, спутанностью сознания. Человек не понимает, где находится, кто вокруг, может не узнавать близких. Галлюцинации, как правило, носят животный характер. Поэтому и говорят – «черти». То есть алкоголики видят кроликов, кошечек, собачек. Или людей, которых нет на данный момент в комнате. Ну, очень часто это животные и насекомые. Ужас.

– А они агрессивные при этом?

– Нет. Просто за него страшно. Человек может умереть. Хотел бы дать совет: если ваш близкий зависим от алкоголя и у него вдруг появились галлюцинации, нужна экстренная помощь. То есть нужно звонить в «скорую», и вот куда скажут, туда и ехать. Потому что человек может скончаться в ближайшее время.

– Вам довелось работать в государственной клинике наркологом?

– Нет, слава богу.

– Почему «слава богу»?

– К сожалению, это большая бюрократическая работа.

– То есть бесплатной помощи для наркоманов и алкоголиков в России особо нет.

– Есть. Просто врачей-наркологов обязали, как и всех врачей, вести ненужную макулатуру, учёт, отчёт. Сейчас, чтобы прийти к врачу, вам дают целую кипу бумаг, просто чтобы вы зашли и поговорили. Если говорить о наркологах, к ним неохотно обращаются сами пациенты, потому что это учёт. Учёт – это ограничение. Поэтому в государственных наркологиях есть определённые проблемы с пациентами, они туда просто не обращаются, а вынуждены искать какую-то постороннюю помощь. И не всегда это частные клиники. Очень часто это вообще шарлатаны, реабилитационные центры, открытые зависимыми, которые говорят, что они якобы психологи. В общем, много проблем. Но проблемы в государственных наркологиях не во врачах. А в том, как устроена эта система. Пациент боится прийти к наркологу потому, что его поставят на учёт и у него остановится вся его жизнь. Он не сможет получить водительскую справку, не сможет на работу устроиться и прочие неприятности. Хотя не все знают о том, что постановка на учёт уже довольно давно делается только по согласию. При условии, что ты сам пришёл, а не тебя поймали полицейские. Но если он хочет получить бесплатное лечение, лечь в стационар, прокапаться, пройти реабилитацию за счёт государства – то, как бы извините, становитесь на учёт! Государство не может платить деньги за анонимного человека.

– Снять же с учёта тоже могут?

– Могут снять, но тут большую роль играет человеческий фактор. С учёта снимает участковый врач-нарколог, а врачи бывают своеобразные, с которыми сложно договориться.

– Среднестатистический человек, который проснулся после вечеринки с похмельем, как ему себе помочь? Не алкоголик, просто обычный человек.

– Апельсиновый сок. А вообще – капельница – это самое лучшее средство. Что такое капельница? Это большой объём жидкости, которая позволяет удалить лишнее, вывести остатки алкоголя. Я считаю, что после похмелья надо восполнить дефицит объёма циркулирующей крови. То есть пить больше жидкости. И все сопутствующие жалобы, которые есть, уже тогда решать. Если обычно после вчерашнего человек себя чувствует плохо, это чаще всего связано с подъёмом артериального давления. То есть необходимо измерить давление, посчитать пульс.

– То есть поесть жирного – это не поможет.

– Каштаны, жирное, кофе. Кофе может дополнительно вызвать обезвоживание, потому что у кофеина также есть мочегонный эффект. Поэтому кофе нежелательно употреблять, равно как и чай. А вот обильное питье – вполне.

– А чем лучше всего закусывать, чтобы не было таких ситуаций?

– Такой спорный момент. Считается, если много ешь, то якобы меньше пьянеешь. Но из моей хирургической практики очень много пациентов было, которые умирали, потому что много кушали и много пили. Поджелудочная железа не выдерживает, когда идёт много жирной серьёзной пищи, где требуются ферменты поджелудочной железы для переваривания, плюс ещё алкоголь, который тоже требует больших ресурсов. Поджелудочная железа не справляется, это приводит к тяжёлым последствиям типа панкреонекроза.

– Что же делать? Когда выпиваешь, чем закусывать?

– Да лучше не пить. Здоровый человек не будет напиваться.

– Да ладно!

– Да ладно, да. Он не будет напиваться так целенаправленно, как зависимый человек.

– А что тогда считать зависимым человеком? С какого момента человек считается зависимым?

– Наверняка у вас есть опыт, когда вы первый раз пили алкоголь в компании. В школе или в институте.

- Вот собирается какая-то компания молодых людей. Они культурно садятся, начинают выпивать. И всегда находятся один-два человека, которым мало, которые упьются. Их будет рвать, они будут драться, попадут в полицию, пойдут за добавкой и прочее. Это такие люди, которые не могут этим процессом управлять. Это уже говорит о том, что человек не умеет пить, не может справляться с алкоголем. Поэтому, если говорить о таком употреблении, тут не важно, чем закусывать. Если говорить о культурном употреблении алкоголя, я не вижу особых продуктов, которыми стоило бы закусывать обязательно. Вино и сыр – это просто эстетично, это вкусно – сочетание виноград-сыр-вино. Коньяк-лимон.

- Попытки сделать очень вредное безвредным – по мне, это нелепо. То же самое, что героин аспирином запивать.

– Я посмотрела статистику, 6 миллионов человек наркоманов в России, из них почти 60% с 13 до 30 лет. А дальше, видимо, уже смерть.

– Да, надо дожить до 30.

– Скажите, с чем чаще всего в России обращаются к наркологу?

– С алкоголизмом. С наркоманией стыдно. Обычно это криминал. Сам путь приобретения наркотика и прочие моменты, которые связаны с употреблением – обычно это какие-то криминальные истории, поэтому обращаться, особенно в государственные структуры, люди боятся. У меня, например, пациент был из Германии. У него были передозировки. Так вот, там вызывали «скорую», его откачивали и возвращали домой. У нас ситуация другая. Человек, например, с передозировкой, а друзья рядом боятся вызвать «скорую». А почему? Потому что они сейчас если вызовут «скорую», приедут врачи, а следом, конечно же, полиция. Тут, конечно же, начнётся разбор полётов – кто, что, где взял? Подкинут, если надо. Поэтому что обычно делают друзья? При передозировке они берут человека и скидывают его в подъезд, в кусты. Как балласт. Естественно, это очень плохо и часто заканчивается летальным исходом. А всё потому, что люди боятся вызвать «скорую». Наркопотребитель в России – не просто больной человек у нас, это – преступник. То есть наркоман уедет лет на 5, неважно, что наркотик у него был для себя. Естественно, люди с этой проблемой меньше обращаются. С алкоголем вообще не зазорно. Над этим ещё и посмеются на работе. Типа, ты алкаш, и я – алкаш. Это не преследуется. Это принято, что не так плохо, как наркомания.

– Вы из Ростова-на-Дону. Какая проблема стоит там особо остро? На чём там сидят в основном?

– Кстати, да, есть региональная специфика. Например, если взять моих пациентов из Москвы, то это кокаин и мефедрон. Москва – это как? Ты на коне, у тебя всё нормально, бизнес идёт – кокаин. У тебя начинаются проблемы, например, с работой – мефедрон. Всё, на кокаин не хватает. Если взять Ростов, то, в принципе, на кокаин там не у всех хватает денег. Вот мефедрон – это проблема. Чем дальше к югу будем продвигаться, тем чаще будет попадаться употребление «Лирики», прегабалина. Это аптечные препараты противоэпилептические, которые не являются наркотиком, к списку не относятся, но за ними ужесточённый контроль. Ближе к Кавказу – это вообще беда с «Лирикой». Там кокаин и мефедрон не так будут популярны. На юге и, в принципе, по всей стране из таких наркотиков, которые уносят максимальное количество жизней, – это метадон. Многие бьются за метадоновую программу, хвалят, не понимая, что это такое. «Вот в Европе метадоновая программа даёт хорошие результаты»… По факту это способ для государства избавиться от наркозависимых. Это копеечный наркотик, он полностью химический, синтезируется в лаборатории. Его дают наркоманам, чтобы они употребляли его где-то тихо, пили этот метадон в сиропе, не воровали. В общем, попьёт лет пять и сдохнет, ну, или пойдёт лечиться. Человеку даётся выбор, но я против такого лечения. То, что мы сейчас имеем, – это очень тяжёлый наркотик, от которого самая большая частота передозировок именно с летальным исходом. Остановка дыхания при передозировках. Это распространено по всей стране. То есть это, наверное, сейчас самая беда. И есть тоже специфика определённая. Например, в Ставрополье есть «масло», такой наркотик. А в других регионах вообще не понимают, что это такое.

– Странно, что героин Вы не называете?

– Да его не употребляют особо. Вот приводит мама сына, которого подозревают в употреблении наркотиков. Я делаю экспресс-тесты. Так вот тесты на амфетамин, марихуану, героин, экстази, кокаин, ещё что-то – вообще бесполезные. Ну, не употребляет молодёжь это сейчас.

– А кто Ваши клиенты? Пол, возраст, социальный статус.

– Не принципиально. Это болезнь, которая не имеет возрастных границ. Бывает, что вообще несовершеннолетние обращаются. Ну, родители их приводят с просьбой о помощи. Бывают это пожилые люди. Тут речь, скорее, про алкоголиков. Они начинают обращаться самостоятельно в возрасте от 50 до 60 лет. То есть уже пройдя определённый путь, они приходят к этому. Ко мне женщина приехала, сейчас лечится, она очень сильно смущалась, говорила: «Вот, мне неудобно, я знаю, что мусульмане плохо относятся к женщинам-алкоголикам». Я говорю: «Ты здесь одна. Мужики не приходят».

- Женщины очень часто обращаются за помощью. Они приходят осознанно. Даже с мелочью. Мужик не придёт. Он будет до упора усираться, говорить, что это нормально, что все пьют две бутылки пива в день. Мол, это вообще не алкоголь, это очень вкусный напиток. Женщины более осознанно подходят. Вот она поймает себя на том, что пьёт бокал вина вечером, и придёт: «Слушайте, у меня проблема. Я бокал, два бокала могу выпить вечером. Каждый день мне это надо». Они действительно хотят лечиться. Мужики – их обычно приводит либо мама за руку, либо мама с женой вместе. Вчера был, например, пациент – его привели дочь и жена.

– А две бутылки пива ежедневно – это уже алкоголизм?

– Да.

– И два бокала вина вечером тоже?

– Да. А что?

– Просто уточняю для читателей.

- Сейчас, кстати, наркология отказывается от терминов «наркомания» и «алкоголизм». Я не знаю, с чем это связано, может, какая-то толерантность воспитывается. Зазорно человека назвать наркоманом, а вот наркозависимый – это да, в рамках. Но вернёмся к теме…

– Если мы говорим даже о двух бутылках пива на регулярной основе. Допустим, такая ситуация: мужик отрабатывает смену на заводе и пьёт две бутылки пива. Каждый вечер ему это помогает расслабиться. Он так отдыхает после работы. То есть что получается? Он не может отдохнуть, не выпив две бутылки пива? Значит, его отдых напрямую зависит от двух бутылок пива. То есть, выходя со смены, не получив две бутылки пива, он не будет считать, что отдохнул. Он будет нервничать: «А как бы взять? А почему я сегодня не выпил? Это я из-за тебя не выпил». Вот такие вещи, которые могут происходит, они будут говорить о том, что человек зависимый. То есть его отдых, его самочувствие напрямую связаны: я выпью пива – я буду отдыхать, я буду смотреть сериал; не выпью пива – всё, уже не интересно.

– Давайте пройдёмся по стереотипам. Многие мужчины убеждены, что 50 грамм на ужин – это ничего страшного.

– Это главный нарколог подлил масла в огонь. По-моему, в позапрошлом году он это сказал. Что вино понижает холестерин. Да, есть такое мнения, что холестерин снижается. Все-таки холестерин – это жир, растворяется в спирте. И якобы употребление спирта позволяет держать сосуды чистыми. На самом деле выпить столько алкоголя, чтобы растворить холестерин в кровеносной системе, нереально. Какой-то практической пользы в плане оздоровления нет никакой. В принципе, алкоголь – это яд. Это понятно по его действию. Выпил две рюмки – язык начал заплетаться, неврологические расстройства. Выпил полбутылки – мозжечок начал отказывать, зашатало. Выпил полторы бутылки – в кому впал.

- Кстати, когда я ещё работал хирургом, мне было очень сложно, если поступал человек после серьёзного ДТП или после драки и у него изо рта пахло алкоголем. Вот я смотрю на него и не могу понять – у него отсутствуют рефлексы потому, что он просто напился, или потому, что у него внутричерепная гематома и надо срочно оперировать? Алкоголь – это яд. Даже в маленьких количествах он никакой пользы для организма не несёт, а привыкание вызывает. Если, допустим, 50 грамм водки за ужином дарит положительное настроение в течение недели, то потом уже как-то будет мало, надо чуть-чуть поднимать градус.

– Следующее. Бокал красного вина улучшает кровообращение?

– Это из той же серии. Считается, что в красном вине есть флавоноиды, которые положительно влияют на всё. Но они также есть и в чае. Это та же самая история, что с пивом. Люди, которые говорят, что им нравится только вкус, безалкогольное пиво пить не будут. Значит, всё-таки интерес в алкоголе? Интерес в опьянении? Это иллюзии зависимых людей, они ищут оправдание своему употреблению. И вот такие небылицы выдумывают.

– Это миф про бокал вина?

– Конечно.

– Лучше пить, чем курить.

– Нет, не согласен. Какая разница, каким путём будет суицид совершён? Если говорить о проблеме зависимости – это агрессия против собственного организма. Это такой затяжной, растянутый во времени суицид. Все знают с детства, что наркотики – это смерть. Тот, кто употребляет наркотики, это наркоман. Наркоман может заболеть всякими заболеваниями. Не будем пугать людей.

– Нет, давайте попугаем.

– Хорошо. Гепатиты, ВИЧ, венерические инфекции… Самое интересное, что я уже практически не сталкиваюсь с теми, кто колется. Ну, это какие-то динозавры! Когда они появляются, у меня прямо умиление, что такие есть, что они живут ещё, разговаривают.

- Практически никто не употребляет наркотики внутривенно, но ВИЧ-инфекций меньше не стало, потому что появился мефедрон. Наверное, это самый популярный психостимулятор у нас в России, который очень сильно растормаживает половое влечение. Отсюда оргии. Это, кстати, распространённая сейчас история. И в этих оргиях происходит передача заболеваний – не только ВИЧ. Ну, и конечно, наверное, самая главная беда для людей, которые употребляют наркотики, это проблема с психикой. Гепатит С можно вылечить, половые инфекции можно вылечить, а вот снаряд из головы будет не так просто достать.

– Ещё один стереотип: алкоголизм и наркомания – это не болезнь, а моральная распущенность.

– Нет. Никак не связано. Ещё раз говорю, у меня очень разные категории пациентов. Бывают успешные бизнесмены, бывают абсолютно не приспособленные подростки или алкоголики, которые тоже ничего не умеют. Вообще эта болезнь не щадит никого. Не важен, ещё раз говорю, ни возраст, ни пол, ни национальность. Это заболевание всё-таки. И очень важный момент в наркомании – это наследственность. Сколько живёт человечество, столько и существует эта проблема. Всегда были наркоманы, всегда были алкоголики. Всё это было. И эта предрасположенность всё-таки передаётся. Не само заболевание, а предрасположенность.

– Алкоголик, наркоман сам виноват, что стал таким…

– Нет. Мама виновата.

– Правда?

– Ну, не всегда мама, я вру.

– Человек же сам пробует.

– Тут начинается всё, конечно, с детства, с воспитания. Это очень важный момент. Это серьёзная тема, на самом деле. Первая, наверное, ошибка в воспитании детей, которую могут сделать родители, это показать, что это нежеланный ребёнок. Ну, это странно звучит, но действительно бывают родители, которые говорят так: «Мы вообще не планировали тебя». Вплоть до того, что «презерватив порвался, ты вообще не должен был быть». Или типа «ты мне жизнь портишь». Особенно если это семья, где нет отца. Естественно, ребёнок получает определённые установки от мамы, мол, «ты мне не нужен, ты обуза, ты мешаешь мне жить». Соответственно, он это считывает, как «сдохни, тварь», он слышит такой посыл. Ну, и начинает это постепенно реализовывать. А ему в детстве рассказали: «Будешь употреблять наркотики – умрёшь». «Значит, мне туда и надо, я тут никому не нужен, вообще я тут не должен был быть, на этой Земле», – думает ребёнок.

- Что ещё часто делают родители? Они потакают всем прихотям, начиная с грудного возраста. Всё, что ребёнок ни захочет, получает. Естественно, у него формируется нездоровая последовательность действий. Он привык, он хочет – он берёт. Когда родители дают ему всё без пожелания, без просьбы, он не умеет потом просить, он умеет только брать. Он не умеет говорить «спасибо». Он растёт, и происходит всё то же самое. Всё это приводит к употреблению наркотиков. Вырастает человек, который привык действовать компульсивно. Захотел – схватил. Хочу деньги – пойду сыграю в аппараты, выиграю. Не выиграл – пойду микрозайм возьму. Это приводит к таким последствиям, когда человек рассчитывает на своих родителей и делает всё, что ему вздумается. Обычно родители продолжают потакать и во взрослом возрасте своему чаду. Даже срывы происходят из-за родителей. Прошёл парень курс лечения, потом социальную реабилитацию, выходит, начинает потихоньку чего-то в жизни сам добиваться. И тут появляется мама, которая привыкла его с детства одарять, покупает ему машину, устраивает его на работу. А чего ему? И так всё хорошо.

- И третий момент выделю – очень часто родители ставят ребёнку какую-то планку. Нереальную. И постоянно его с кем-то сравнивают. Это часто ещё в таких словах проявляется: «Вот у Гальки сын медали завоёвывает, на трёх языках говорит». И получается что? Вот этот, он хороший, а ты как бы не дотягиваешь. Это часто происходит, кстати, и во врачебных семьях, и в военных семьях, а также в семьях руководителей. Суть в том, что очень часто родители это делают сами, своими руками, воспитывают наркозависимого человека. Особенно если у ребёнка ещё есть генетическая предрасположенность. Родители жили так, например: папа приходил бухой, давал маме пару затрещин, орал на детей, а мама его спасала, выручала, пьяного на горбу тянула. И мало что дети получили предрасположенность от папы, так ещё у них возникло понимание, что такая семья – это нормально. И они передают это дальше, из поколения в поколение. Эти вещи надо как-то менять, разрушать.

– Лечение зависимости – это приём лекарств?

– Есть специалисты, которые говорят, что лекарства – это… Хотя это не специалисты, чего это я их называю так, похвалил. В общем, есть такая точка зрения, неправильная абсолютно, что все психотропные лекарства для наркоманов – это тот же самый наркотик. Лекарства типа антидепрессантов, транквилизаторов им нельзя пить, потому что они должны быть полностью трезвые. Ну, это чушь собачья. Очень часто, если говорить о нарко-, алко-, игроманозависимых, гэмблерах – они не просто зависимые люди. Там довольно часто, в 90 процентах, наверное, случаев есть ещё какое-то расстройство психическое. То есть может быть депрессивное расстройство, на фоне которого человек начал искать варианты выхода из депрессии. Что же он, к психиатру пойдёт? Он же не псих. У нас же тоже это считается позорным. Стоять в очереди у венеролога и в очереди у психиатра, а если кто-то увидит? Поэтому бывает, что человек, страдая от депрессии, не понимая, как лечить это состояние, приходит к наркотикам. Например, находится друг, который однажды говорит: «Не грусти. Давай хапанём». Пошли покурили, вроде какое-то облегчение это даёт. В итоге мы имеем человека, который страдает от депрессивного расстройства длительное время без адекватного лечения и у которого развилась ещё и наркомания. Наркомания была вторичной, но депрессия никуда не делась. В таком случае пациенту надо получать все эти лекарства, которые он должен получить: антидепрессанты и прочее. Но вместе с этим очень важна психотерапия. То есть для того чтобы лечить зависимость, нужно грамотно подбирать медикаменты, если они вообще нужны. Но в основном они, к сожалению, нужны.

– То есть в Вашей клинике пациентам, которых Вы называете детским садом, в основном нужна психотерапия?

– Ну, у них так начинается день: подъём, собрание, они садятся и строят планы на день, кто что будет делать. У них там свои мероприятия. Потом они идут на процедуры, получают лекарства, капельницы, физиотерапию, к врачу на консультацию приходят. Потом у них группа, потом у них занятия спортом, какие-то письменные задания. Потом у них опять медицинские процедуры. Затем вечернее собрание. Все друг с другом пересекаются. Лучше всё делать одновременно.

– Последний стереотип: алкоголик, наркоман – безвольный человек.

– Да ладно. Знаете, какие наркоманы волевые? Это страшные люди. Наркоман может, как в рассказе про Айболита, он может в Африку пешком. Наркоман способен на всё, у него достаточно силы воли, чтобы пойти в другой город за наркотиком, понимая, что, может быть, он уйдёт оттуда без наркотика, и зная, что у него нет денег на обратный проезд. У него хватит силы, чтобы терпеть унижения, оскорбления, просить, нести на себе какой-нибудь украденный канализационный люк. Чтобы сдать его в металлолом. Он всё это способен преодолеть. Если говорить об этой силе, чтобы её использовать для того, чтобы отказаться от употребления, они это тоже используют. Но это довольно тяжело для наркомана или для алкоголика – воздержаться от употребления. За счёт силы воли они могут воздерживаться, но опять же – сила воли у каждого разная. Это как на турнике. Я вот сейчас повисну на турнике, и вы повиснете. Я раньше упаду, а вы будете висеть. Вот у вас больше силы воли. Но в любом случае когда-нибудь придётся спрыгнуть. Если бросить наркотики, то это не за счёт силы воли. Что получается за счёт силы воли? Это, как правило, такие истории: «Я полгода не пил, терпел». Но всё равно пришлось спрыгнуть с турника.

– Как понять, что у человека зависимость?

– У зависимого человека всегда в приоритете употребление. И это, может быть, допустим, хорошая мама, домохозяйка, любящая жена, но зависимая от алкоголя. Она должна забрать ребёнка из садика, и ей хочется выпить. И она выпьет, а потом в таком состоянии пойдёт забрать ребёнка. То же самое с наркоманом. Ему надо на работу, но ему хочется употребить. Перед человеком всегда стоит выбор, и зависимый человек сперва употребит наркотик, алкоголь, а потом уже приступит к тому, что он должен был делать. Приоритет смещается в сторону наркотика. Увидеть это близким легче, чем самому зависимому. Зависимый это не поймёт.

– А чем отличается мужская зависимость от женской?

– Есть мнение, что женская тяжелее. По мне, наоборот. Ну, если брать мой опыт работы с зависимыми, чтобы не оскорбить мужчин… Женщины лучше справляются с этим. Они более ответственные, они чаще самостоятельно обращаются за помощью, они послушные пациенты, они выполняют чаще рекомендации, чем мужчины. Есть определённые сложности, но на 10 алкоголиков-мужчин приходится одна женщина выпивающая, причём не в таком плачевном состоянии. То же самое с наркоманами. Если взять гэмблеров, которые делают ставки, это сейчас ставки на спорт. На 50 игроманов, которые были у меня, была всего одна девушка. То же самое со всеми видами зависимости. Есть, кстати, исследования, которые подтверждают, что окситоцин, который у женщины больше вырабатывается, помогает делать мужчин менее агрессивными и снижает необходимость в алкоголе, наркотиках, азартных играх.

– Привычка выпивать по пятницам может считаться зависимостью?

– Если человек всю неделю сосредоточен на пятнице, он живёт пятницей, соответственно, мы опять возвращаемся к тому вопросу, что его хорошее настроение зависит от пятницы. Если его пятница оборвётся по каким-то причинам, вдруг вот такая ситуация, что на ночь на работу вызовут – неделя, считай, пропала. То да, это можно назвать зависимостью.

- Вопрос, который я всегда задаю зависимым: «А как ты отдыхаешь?» И я могу поймать тишину. Вот я задаю этот вопрос и минут пять сижу в тишине, потому что нет ответа. Не умеет зависимый человек отдыхать. Он умеет употреблять. Только в этом он видит отдых. По-другому не может расслабиться, только с помощью наркотиков или алкоголя. Поэтому тут важно понимать, что пятница дана не для того, чтобы напиваться, а суббота дана не для того, чтобы отходить после пятницы. Жить всю неделю в ожидании какого-то заветного дня – это непродуктивно.

– Как не стать зависимым?

– Как увернуться? Сложно не стать зависимым в наше время, потому что мы зависим от многих факторов. Телефон тот же самый, гаджетомания. У многих людей развивается зависимость. Если забрать телефон у любого человека, кто работает – он начнёт нервничать: «А вдруг сообщение пришло, а вдруг мне звонили, а вдруг там что-то важное, а как же это, а где мой телефон, а как я буду ходить по городу?» Наверное, самое главное для человека, чтобы не стать зависимым – это быть во всех сферах своей жизни успешным. И в семье, и в любви и в профессии.

– Как распознать в ребёнке наркомана? На что нужно обратить внимание?

– На поведение. У ребёнка, который начинает употреблять наркотики, меняется круг общения, резко причём. Был у меня пациент, я спросил его: «Почему ты такой побитый, что случилось?» Он ответил: «Друзья побили, потому что употреблял, они меня поймали втроём, в багажник запихнули, увезли на дачу, держали на привязи». Это, можно сказать, настоящие друзья. Блин, у них целый план захвата был, они следили за ним, приковывали его, крутили, били. Пошли, можно сказать, на преступление, чтобы избавить его от зависимости. Когда человек начинает употреблять, вот такие друзья ему не нужны. Они ему мешают. Естественно, он рвёт с ними отношения. Тогда у ребёнка старые друзья отсекаются, которые будут осуждать его, которые могут рассказать маме. Они уже не друзья. И появляются новые – те, которые могут способствовать употреблению. Может, у них деньги есть, они знают, где взять, или сами торгуют. Но для того чтобы родители ни о чём не догадались, ребёнок старается, чтобы родители их не видели. Он их скрывает. Меняется общение по телефону. Слышно ведь, когда человек пытается что-то скрыть по телефону, говорит какие-то такие общие слова, пытается уйти в другую комнату, чтобы поговорить. Начинают появляться секреты.

- Для того чтобы родители не увидели употребления, приходя с занятий, ребёнок старается избежать контакта с родителями. Он переживает, что теперь от него пахнет наркотиком, глаза не такие, речь невнятная. Естественно, заходя домой, он будет всячески делать так, чтобы его родители просто не встретили. Спрячется в туалет, в ванную. Будет там сидеть по 40 минут. Потом скажет: «я спать, мне плохо!» Кроме того, в карманах можно много чего интересного найти: ватки, курительные принадлежности, фольгу. Родители порой в упор ничего не видят. Все соседи будут знать, вся школа, весь институт, на работе будут знать, он может отсидеть по 228-й уже три года, а мама будет не в курсе, что он наркоман.

– Давайте про взрослых зависимых, например, человеку уже за 50, он не работает, пьёт и живёт с родителями. Что делать близким?

– Что мы видим? Человек абсолютно неспособный. Он не может заработать, но у него всё шикарно, ему не докажешь, что у него проблема. У него еда есть, жильё есть. С родителями в придачу, но жильё его. Есть свет, вода, туалетная бумага, постель. У него жизнь удалась. Для того чтобы столкнуть его с его проблемой, с болезнью, его надо выгнать. Тогда он поймёт, что у него нет ничего. Сказать: «Ты такой умный, взрослый, иди работай. Сними квартиру, начни с кем-нибудь снимать. Может, женщина у тебя появится, будете с ней вместе копить на ипотеку». Но выгнать его, учитывая, что это птенец с отрезанными крыльями – тоже страшно. Возможно, осознав, что у него по факту нет ничего, а сам он ни на что не способен, он обратится за помощью к близким. Но вот вопрос: не умрёт ли он за это время, пока к нему будет приходить осознание, что он в полной заднице? И такой вариант, к сожалению, возможен. Мне сложно такие советы давать близким, потому что сейчас умрёт ваш сын, и вы скажете, что это я вам сказал его выгнать. Вы сами принимайте такое решение. Но тактика подобного характера верная.

- Очень часто, например, мужчина страдает алкоголизмом, а рядом с ним жена. Супруг забухал, у него неделя запоя. Что делает жена? Бежит на работу: «Всё нормально, он болеет». Побежала в поликлинику, там больничный на 10 дней. Его выхаживает, вызвала частную «скорую», они там его капают. Какие у него проблемы? На работе всё хорошо, по здоровью всё нормально, пришёл в себя, отошёл. Ну да, плохо было несколько дней. Покапали – всё прошло. В полицию попал – жена пришла: «У нас двое детей, он хороший». Отмазала, выпустили. Какие проблемы? Никаких. То есть он не видит своей беды, потому что есть супруга, которая всё это покрывает. Или мама, например, не важно. Таким образом, ему не от чего отталкиваться.

– Короче, основной способ помочь зависимому близкому – это не помогать ему, а отдалиться от него?

– Он же может умереть. Тут сложный момент такой. Но для того чтобы он увидел хотя бы необходимость лечения, его надо сталкивать с проблемой. Не опасными способами, конечно. Есть крайности тоже. Люди сейчас услышат, какая-нибудь мама. Есть такие созависимые мамы, которые готовы и в тюрьму посадить: «Там прочувствуешь». Зачем? Нужно другими способами сталкивать его с последствиями. Ему надо потихонечку давать ответственность. Вот он нагадил, например, на лестничной клетке, не надо за ним убирать. Пошёл и убрал сам! Соседи ругаются? Выйти и сказать: «Это он нагадил. Идите, дайте ему прикурить». Тогда он будет понимать. А если жена выйдет и то, что он нагадил, уберёт – это её будет проблема, а не его. Забирать проблемы зависимого не стоит, ему стоит давать ответственность. Наверное, лечение заключается в том, чтобы человека сделать более ответственным. И тогда он будет себя чувствовать более полноценным.

– Есть очень экстремальные методы лечения. Как Вы к этому относитесь?

– А какие вы знаете экстремальные?

– Например, приковывают цепями.

– Ну да, есть такое. Но это обычно что-то из прошлого. Это больше реабилитационные центры, где это всё реализуется. Мотивационные центры так называемые. Для людей, у которых нет мотивации. Там содержатся те самые люди, которые не понимают, что им надо лечиться, что у них проблема. Там очень часто издеваются над зависимыми, приковывают их. На Кавказе до сих пор, например, приковывают к батарее. Это способ снять ломку, но опять же – дело же не в ломке. Просидит он месяц на цепи, у него пройдёт абстиненция, но он же начал употреблять почему-то? И он продолжит употреблять не потому, что у него ломка. Ломка пройдёт, но психологическая зависимость останется. И скорее всего, он употребит снова.

– Такие радикальные методы появились из-за новых наркотиков. У нас появились соли, так называемые дизайнерские наркотики. Соли. И постоянно формула этих наркотиков менялась.

– Где-то в 2010 году наркология и психиатрия столкнулись с тем, что было непонятно, чей пациент. То есть люди себя вели как психически больные, как шизофреники, была вся симптоматика на фоне употребления этих наркотиков. Видели ролики, на которых голый выбегает на улицу, отрезает себе член? Так вот, всякие эти гадости происходят под действием этих наркотиков. Таких пациентов невозможно было куда-то определить. Его ещё поймать такого голого, бегающего с ножом, надо… А он кидается какашками при этом. Это же целое дело. Это шоу. Кто его будет ловить? Людей таких не было. И тогда появились мотивационные центры, которые взяли на себя функцию санитаров. Они ловили этих сумасшедших людей, помещали их в закрытое помещение и… мотивировали – неправильно. Есть «пряником» Вот есть, например, Владимир Владимирович, он мне нравится, хочу быть как он, хочу двигаться, развиваться, говорить, как он. Вот такая мотивация должна была бы быть. В этих мотивационных центрах стали использовать «кнут». То есть либо ты идёшь и убираешь за собой, либо мы тебя, гада, сейчас так отмудохаем, что тебе мало не покажется. И вот в мотивационных центрах стали пугать, бить, придумывать различные унизительные и опасные тренинги. Тренинг смерти, например, – это когда человека в ковёр заворачивали. Умерло несколько людей во время такого тренинга. Или похороны. Сооружают гроб, кладут туда человека и хоронят его. Бывало, что топили и прочее.

– Но это не помогало никому. Или кому-то помогало?

– Кому-то помогало – толк там был в некоторых случаях. Суть в чём: занимались этим процессом люди, абсолютно не понимающие психологию, про медицину вообще молчу. Персонал центров зачастую сам полгода назад кололся, а сейчас лечит других людей. Естественно, у этих людей у самих не всё настроилось нормально в голове, может, и не настроится никогда. И очень часто такие ущербные люди пытались за счёт новичков как-то реализоваться. Что-то по принципу дедовщины. Всё это переросло в итоге в какие-то пытки. Там и ногти выдирали… Фантазия наркоманов – это страшное дело. И кастрюлями есть одного человека заставляли. Там много всяких тренингов дурацких применялось – их даже сложно тренингами назвать. По факту это просто издевательства.

- Но таких центров становится всё меньше и меньше. Если 6 лет назад я, например, на территории Ростовской области знал порядка 5 организаций, которые так себя вели, сейчас я даже не уверен, что кто-то остался. Где-то такие методики лечения, действительно, давали эффект в определённых ситуациях, когда человек агрессивно себя вёл. Но опять же – это очень опасная методика. Как лоботомия. Делали такое в своё время – кому-то, может, помогло. Одному из 100, остальные 99 человек дураками остались. Ну, и тут приблизительно так.

– Кодирование – это что такое? Все знают кодирование, но далеко не каждый понимает, что это такое.

– Правду рассказать, что ли? Ладно. Вообще нет такого. Если честно.

– Вот говорят же «я закодирован».

– Ну, нет такой процедуры, нет такой медицинской услуги, нет такой манипуляции.

– А вшивание торпеды или капсулы?

– Это больше медикаментозное лечение, это не кодирование. Если мы используем вообще термин «кодирование», то это применялось к методу Довженко. Метод Довженко себя дискредитировал, он, считай, запрещён.

– А что это за метод?

– Гипноз. Довженко когда-то очень хорошие результаты показывал этим методом, то есть внушение было, но суть была в том, что он очень тщательно выбирал людей. Он это в Крыму где-то делал, и надо было пройти семь кругов ада, чтобы попасть к нему, чтобы он тебя закодировал. Естественно, если алкоголик это всё проходит – он останется трезвым, у человека есть мотивация. Он ищет лечение, он проходит определённый путь. Я всегда задаю зависимым вопрос: «Что делали? Может, к бабке ездили?» – это уже для меня показатель. Это дико для меня как для врача, но человек делал эти действия, он искал, он стремился. Он хочет помощи. Поэтому у Довженко получалось, его гипноз давал хороший эффект за счет того, что он тщательно отбирал пациентов. Довженко умер, и оказалось, что метод не такой эффективный, как считалось в Советском Союзе. Поэтому кодирование по методу Довженко – по-хорошему никто не должен делать. Это не запрещено, но и не разрешено. Как бы нет такой медицинской процедуры.

- Кодированием сейчас называют ещё и медикаментозные способы лечения алкоголизма или наркомании. Торпеда, о которой вы вспомнили, – это дисульфирам. Бывает, его подшивают, бывает, вводят внутримышечно, принимают в таблетках. Это тот препарат, который не позволит алкоголику жить спокойно, если он выпьет. Препарат будет блокировать ферменты, которые утилизируют алкоголь, и будет накапливаться в крови ацетальдегид – яд, который будет человека отравлять. Подшили торпеду, или он выпил это лекарство, значит, при употреблении алкоголя у него будет очень сильное отравление.

– Но это же опасно, да?

– Да, опасно, очень опасно. Но обычно наркологи ничего не подшивают и ничего не вкалывают, потому что не хотят, чтобы пациент умер или отравился. Это больше, наверное, такая психотерапевтическая процедура, беседа с пациентом, рассказы из серии: «Мы вот сделаем такое, и тебе будет от алкоголя плохо». В 95% случаев наркологи ничего не вводят. С точки зрения закона, это очень некрасиво всё выглядит. В плане эффективности – они эффективны. К сожалению, когда алкоголик услышит что-то типа: «Мы тебе подшивку сделаем, и ты два года не сможешь пить», – он не пьёт обычно эти два года, потому что боится умереть. Страх тут, конечно, основное. Но когда два года проходит, страх проходит, и возвращается употребление.

- Очень часто жены балуются подобными веществами. Наверное, один из самых популярных вопросов мне: «Что дать мужу утром, чтобы он не знал?» Я говорю: «Зачем? Ты хочешь мужа отравить? А если он узнает? Он тебе голову открутит». Были случаи. Одна женщина так делала, и муж её убил. А можно и зависимого потерять. Человеку надо обязательно говорить: мол, я дала тебе препарат, если выпьешь, тебе будет плохо.

– Самый главный совет зависимому?

– Совет, наверное, я уже озвучил: надо действовать. Неважно, что это, как это будет. Надо спасаться, надо что-то делать. Не верит человек во врачей, в наркологов, в медицину – пусть верит в Бога, пусть идёт туда. Не верит в Бога – верит колдовству, пусть идёт к бабке. Верит в спорт – пусть занимается спортом. Хотя это никогда никому не помогало, но пусть делает определённые действия.

- Есть ещё важный момент, когда зависимый что-то пробует. Попробовал спорт, например, а это очень часто бывает среди молодых кавказских спортсменов, которые подсели на наркотики. Они как думают: «Сейчас я на тренировки вернусь, и нормальная жизнь будет». Они в этом убеждены. А не даёт это эффекта. В общем, если попробовал и это не даёт никакого результата – значит, пробуй другое. Пробовать постоянно одно и то же – это абсурд. То, с чем я часто сталкиваюсь, – это ошибочные тактики зависимых. Они пытаются потихонечку уменьшить дозировку: «Вот сейчас мы чуть-чуть уберём, сразу бросать нельзя». Это не работает. И я рекомендую всё-таки обращаться за помощью к тем людям, кому доверяешь. Собрать всю свою семью, честно рассказать и признаться: «У меня не получается, помогите мне, пожалуйста». Такую аналогию проведу: с одной стороны, у человека ангел сидит, с другой – чёрт, и они ему что-то в уши шепчут. В процессе употребления обычно ангела нет, там два чёрта сидят и в два уха рассказывают. Поэтому очень важно мнение других людей. Самому понять, куда двигаться и что делать, очень сложно.

– Главный совет родственникам зависимого человека каков?

– Да я бы много наговорил. Главный совет будет такой: родственники зависимого человека очень часто страдают созависимостью. Я не разделяю такого мнения, что родственники зависимых – они обязательно созависимые, но это действительно часто происходит, что человек созависимый. То есть он живёт не своей жизнью, а живёт жизнью зависимого. Вот ему плохо, у него голова болит, ему было вчера плохо, и мне плохо. У него на работе плохо, и мне плохо от этого. Вот я его спасаю, я за ним слежу. Моя задача – спасти его. Так не получится. Всё-таки если есть такая проблема, если есть проблема созависимости, надо учиться заботиться о себе. Если созависимый не начнёт заниматься своим здоровьем, если он не встанет на ноги, если у него не будет сил и нормального самочувствия, он никому не сможет помочь. Вот так вот.

– Спасибо, что Вы к нам пришли и всё честно рассказали. Некоторые истории были пугающие, но я думаю, что многим это поможет.

– Надеюсь, это кого-то спасёт.