Юрий Куклачев: "Сама Брижит Бардо захотела жить в моем кошкином доме"

Юрий Куклачёв, благодаря своему искреннему добродушию, может показаться многим мягким и податливым, но это только иллюзия. На самом деле воля этого человека твёрже гранита, что позволило ему стать едва ли не единственным в мире артистом, которого слушаются даже кошки.

- Вы решили стать клоуном благодаря Чарли Чаплину. А кто ещё был Вашим кумиром?

– Огромную роль сыграли, конечно, клоуны. И мне повезло. Я даже встречался с великим «грустным клоуном» Леонидом Енгибаровым. Я только начинал тогда, а он уже был звездой. Представляете, его как раз тогда уволили из цирка! Такую величину! Ему было тогда тридцать шесть лет. Я к нему, помню, подошёл и говорю: «Вы мой кумир». Он сказал мне тогда очень интересную вещь: «Видишь ту звезду, она, оказывается, взорвалась и исчезла. Её уже миллион лет нет, а свет от неё идёт. Я мечтаю, что, когда я исчезну, свет и тепло моего сердца устремятся навстречу этой далёкой звезде и будут согревать всех моих зрителей и дарить им свою любовь».

– Вас же тоже уволили, когда Вы собирали стадионы… Почему народного артиста попросили уйти из цирка?

– Я открыл свой кооператив и стал зарабатывать не те копейки, которые мне платили в цирке, а столько, сколько я собирал зрителей. Я создал свою систему, по которой, кстати, сейчас многие работают. Когда чиновники увидели, сколько мы получаем, они не смогли этого пережить. Меня выгнали.

– Это стало ударом?

– Я же продолжал работать и получал за это достойные деньги. Да, после увольнения меня тридцать лет не подпускали к арене на родине, зато мне всегда были рады французы, американцы, аргентинцы, японцы. Принц Монако меня всегда в Монте-Карло приглашает. И только спустя три десятилетия мне дали возможность поработать в Москве на арене цирка братья Запашные. Они предложили мне отпраздновать юбилей у них в цирке.

– Окончив училище, Вы стали клоуном в цирке на Цветном бульваре. Как Вас встретили?

– Вообще-то я пришёл в цирк, имея специальность печатника типографии. После восьмого класса учился в ПТУ, в четырнадцать лет проходил практику в издательстве «Молодая гвардия». Параллельно занимался в народном цирке, а в 16 лет стал первым клоуном СССР среди любителей. В 67-м году мне дали возможность выступить в цирке на Цветном бульваре, показали по телевидению - и наступила минута славы. И вот тогда меня приняли в цирковое училище, хотя до этого я безуспешно поступал в это училище шесть раз. Не брали, говорили: «Нет данных». Когда я появился с кошками, меня заметили. Газеты все начали обо мне писать – это было как взрыв атомной бомбы. И через три года после училища я уже стал звездой. Артисты, которые со мной в одной программе выступали, зубами скрипели. О них не пишут, а здесь какой-то молокосос...

Первые поездки за рубеж...

– Это отдельная история. Зарплаты маленькие были, а если за границу съездишь, уже у тебя доллары, можно квартиру купить, машину, одеться. И получилось так, что все выезжают раз в пять лет, а я в год по два раза. Меня сразу начали передавать из рук в руки заграничные импресарио. На заграничных выездах в газетах был только Куклачёв с кошками, а не народные артисты или лауреаты государственных премий. И это вызывало огромное негодование у них, кто-то даже ходил в посольство жаловаться.

– Открытые конфликты случались?

– Открытых не было. Я спокойный, меня заденут, я отряхнусь - и всё. А когда я уже начал собирать стадионы, то руководство цирка предложило мне уйти. Зато я создал свой театр, в который едут со всего мира. Мэр Москвы дал нам возможность провести капремонт, теперь у нас всё в мраморе и хрустале. Брижит Бардо, когда приехала, сказала: «Я сама бы здесь осталась жить». У кошек есть даже лифт на сцену.

– Вашего сына Дмитрия изначально звали Юрием. Как Вы отреагировали на решение своего 12- летнего ребёнка поменять имя?

– Хорошо, потому что он взял имя моего папы. Действительно, в свидетельстве о рождении написано Юрий Юрьевич. Это мне коллеги посоветовали, говорят - назови сына в честь себя. А мне одна бабушка сказала так: « Юра, когда в семье два одинаковых имени, кто-то будет болеть». И действительно, я почувствовал – я мощный, энергичный, а он в детстве болел часто. Я тогда ему сказал: «Сынок, знаешь, я ошибся, сам выбери себе имя». И когда пришло время паспорт получать, он мне звонит и говорит: «Пап, я буду Дмитрием».

Ваши родители застали Ваш успех?

– Они очень радовались и жили мной. Помню, папа приехал ко мне на выступление в Витебск. Он погостил, и я пошёл его провожать. И вот он садится в автобус, и в этот момент подбегает сзади человек, хватает меня и кричит: «Не пущу, я уже на тебя билеты на всю семью купил!» Папе было очень приятно, и он сказал: «Надо же, как тебя полюбил зритель».

– Вы как-то сказали, что воспитывали своих детей так, как кошек. Это как?

– Это значит, что не надо им навязывать своё. Нужно приглядываться к ним, как я это делаю. Я ищу в каждой кошке индивидуальность. У каждого человека свой дар, он где-то выплёскивается, особенно в маленьком возрасте, и надо это замечать. Катя рисовала очень хорошо, всё – будет художником. Вовочка танцевал – в полтора годика уже ритмы чувствовал, отдали его в балет. Но зря мы это сделали. Мне не нравится этот мир, эта атмосфера... Да, ты виртуоз в своем деле, но есть рамки. А у нас в цирке – пришёл, придумал, делай!

– Со своей программой «Уроки доброты» Вы много ездили по колониям для несовершеннолетних. Как Вы находили подход к таким детям?

– Я много лет езжу по колониям и чувствую, что нужен им. Им необходимо, чтобы с ними кто-то по-человечески поговорил, без укоризны, без нравоучений. Дети не виноваты. Они очень талантливые, способные, чувствительные, обидчивые и эмоциональные. У них всё есть, но взгляд направлен в другую сторону. Поймите, многие дети, которые там оказались, вообще не знают, что такое человеческое тепло и справедливость. Я с ними говорю, объясняю, что жил так же, как и они. Мы, послевоенные дети, тоже выживали.

– Случались особенные встречи?

– Представляете, я приезжаю и вижу: у одного мальчика вся голова в язвах. Оказалось, мама тушила об его голову окурки. Она его посылала воровать, и так он попал за решётку. И вот этот мальчик в свои двенадцать лет начинает писать стихи. И пишет он о матери: «Мамочка, родная, милая, дорогая… ты не виновата, что попала в такие условия. У тебя внутри много обиды, и ты возмещала это на мне...» И этот мальчик освободился и стал клоуном, в детские садики приезжает и радует детей. У него своя семья. Он стал вполне нормальным человеком. Моя цель – детей вытащить, чтобы они не попадали во взрослую колонию.

- Говорят, Марсо обратил особое внимание на Вашу супругу?

– Да, хотел отбить у меня (смеется). На самом деле в это время Феллини искал актрису для фильма, и Марсо разрекламировал мою Лену. И чуть ли не договорился о пробах в Италии. Но Лена отказалась, сказала: «Куда я от тебя поеду?» Мы, действительно, всегда вместе. Уже 50 лет. Лена тот человек, благодаря которому появился Куклачёв. Всю свою жизнь она посвятила мне. Иногда это раздражает, но она всё время так говорит, как будто шлифует меня напильничком. А познакомились мы с ней на свадьбе у друга. Я её пригласил в цирковое училище на своё представление. Никто не смеялся, своих-то трудно рассмешить. А тут смотрю - кто-то прямо ржёт. Оказалось – это та девочка, которую я пригласил. Я даже немного обиделся - чего она так ржёт громче всех? За кулисами она мне сказала: «Ты такой смешной клоун. Надо, чтобы об этом узнал весь мир».

- Расскажите анекдот, который Вас рассмешил?

– Слышали, что Куклачёв во время гастролей в Париже упал с 15 этажа! – И как? – Лапку ушиб.