Зеркало - сакральный инструмент! Откровения уральского шамана

Ещё 15 лет назад он был директором автосервиса, носил костюм и руководил коллективом. Сегодня он — «чёрный шаман», помогающий людям в самых тяжёлых ситуациях - от бесплодия до душевных болезней. В эксклюзивном интервью «Жизни» Николай Кочуров рассказал, почему шаманизм — это не дар, а «ярмо», как пережить «расчленение» во сне и почему самая дорогая плата за помощь — трёхлитровая банка мёда от несчастной матери.

- Как Вы стали шаманом? Ведь ничего не предвещало такого поворота событий — Вы же были успешным руководителем.

- Да, 30 лет назад моя жизнь была совершенно иной. Я был директором в автомобильной сфере, руководил чужим бизнесом, занимался ремонтом. Всё было стабильно и успешно. Но где-то в 31 год я с абсолютной ясностью понял, что моя прошлая жизнь закончилась. Она стала невозможна.

- Это было внезапное озарение или что-то постепенно накапливалось?

- Это был процесс. Хотя корни всего уходят в детство. По женской линии рода мне с детства внушали, что мне предначертано помогать людям. Но я вырос в семье атеистов и всегда отмахивался от этого, улыбался. Но вот после 30 во мне будто что-то щёлкнуло. Всё, что я в детстве впитал неосознанно — заговоры, методы помощи — вдруг проснулось. Я начал это видеть, понимать и применять. Жизнь стала сводить меня с людьми, которым была нужна помощь, причём не просто совет, а нечто большее.

- И Вы решились на резкую смену деятельности?

- Нет, переход занял около двух лет. Это был плавный, но уверенный уход. Я до четырёх часов дня был руководителем, а после четырёх — ехал к людям. Молва разошлась быстро, информация передавалась из рук в руки. И в итоге я полностью оставил прежнюю сферу, без сожалений. Но вскоре я понял, что моих врождённых инструментов недостаточно. Мне нужно было учиться глубже.

- И Вы нашли учителя?

- Да, я встретил шаманку, и она провела для меня обряд. И после этой встречи всё окончательно для меня прояснилось и «проснулось». В 32 года я окончательно осознал, что обратной дороги нет. Вся моя жизнь теперь — это помощь людям.

- Вы говорите о «пробуждении». Но оно ведь редко происходит на пустом месте. Обычно ему предшествует некий кризис, который заставляет всё пересмотреть. Что стало таким катализатором для вас?

- Вы абсолютно правы. Если у человека всё стабильно и хорошо, он не будет искать перемен. Для меня первым звоночком стала смерть отца, мне было 23. Это положило начало философскому переосмыслению жизни. А главный перелом случился ближе к 30 годам. В работе всё было прекрасно, а вот в личной жизни произошли глубокие потрясения. Нет, никто не погиб, трагедии не было. К сожалению, я не могу раскрыть детали, это не моя тайна. Но это привело к моему добровольному затворничеству примерно на полгода. Это было время глубокого пересмотра всей своей жизни.

- Это был период глубокого экзистенциального кризиса?

- Именно. Старая личность перестала существовать. Произошло полное изменение, взросление. Говорят же: шаманами не становятся, шаманами рождаются. Но чтобы это проявилось, нужны события, которые перевернут твой мир. Оглядываясь назад, я чётко вижу цепь: от одного переживания к другому, к третьему... Без них я не был бы тем, кем являюсь сегодня. Но чтобы это увидеть, нужно прожить годы и иметь возможность оглянуться. Мы не растем в стабильности. Человек эволюционирует только через стресс, через ситуации, которые ломают привычную жизнь. И только приспосабливаясь к этому, мы становимся сильнее. В моём случае это были глубокие личные переживания, которые и привели меня к тому, кем я стал.

- Вы упомянули, что Ваши способности — наследие по женской линии. Что это было?

- Если говорить точно, то это народное знание, целительство. Моя мама по профессии медсестра-акушер. Но в детстве, пока отца-военного не было дома — он уходил на дежурство на ракетную точку на несколько дней, — к маме постоянно приходили женщины. Она гадала им на картах, и я тогда с улыбкой на это смотрел. Этому маму обучила моя прапрабабушка. Она была человеком старой веры, простой швеей, но при этом лечила заговорами — от бесплодия, мужских болезней. С прапрабабушкой я виделся нечасто — она умерла, когда мне было 19, а ей 104. Я был слишком молод, чтобы осознать значимость того, что она мне пыталась передать. Только сейчас я понимаю смысл её слов и действий. Раньше не было карт Таро, люди помогали иначе. Это знание мама получила до замужества, но использовала его лишь частично, в основном в гаданиях. А максимальная сила этого родового дара перешла ко мне. Я не пользуюсь картами — это не мужской инструмент.

- Но Вы называете себя шаманом. Если это не родовой шаманизм, то что?

- Вы правы, у меня нет предков-шаманов в классическом понимании. Я не могу сказать: «Вот, мой прадед был шаманом». Шаманы бывают разные: родовые, «чёрные» — что не значит «злые», это значит, что они черпают силу от духов Земли и Воды и очень сильно лечат. Есть шаманы по призванию. В советское время шаманизм сохранялся в Бурятии, но многие старые шаманы ушли, не передав свой дар своим родным, чьи роды могли исчезнуть. Сейчас они передают это знание тем, кто способен его принять, даже не по крови. Это называется «духовный род». Все мы, шаманы, едины в главной цели — помогать людям.

- А Вы какой шаман?

- Я — чёрный шаман. Меня так назвал мой наставник. И я знаю, что это так. У каждого шамана, как у врача, есть своя специализация. Невозможно уметь всё, иначе это обман.

- В чём же Ваша специализация?

- Мои основные направления — это работа с детьми (задержки развития, речи), мужское и женское бесплодие, гинекологические проблемы (миомы, опухоли). Раньше брался за лечение алкоголизма, но перестал — разочаровался, люди часто обманывают, не хотят меняться. Также весной и осенью много обращений с душевными расстройствами, тревожностью. И есть ещё одно, самое тяжёлое направление, о котором я предпочитаю не распространяться публично, чтобы не привлекать огромный поток людей, с которым я не справлюсь физически.

- Ваша мама — медик. Как Вы сочетаете традиционную медицину и свои практики?

- Я сын медика и никогда не говорю людям бросить лечение или не сдавать анализы. Ни один настоящий шаман не будет вредить и отговаривать от врачей. Если человек болен, он должен наблюдаться у специалиста. Моя помощь — это другая, энергетическая сторона исцеления.

- А как Ваш отец, военный-атеист, относился к этому увлечению мамы?

- Со смехом и здоровым скепсисом! Он вырос в семье, где его мама, моя бабушка, преподавала научный атеизм. Представьте! Так что это была добрая, домашняя усмешка. Я вырос в очень хорошей семье, помню, что все эти «сеансы» у мамы проходили строго в отсутствие отца — чтобы мужчина мог отдохнуть. Женщины приходили по вечерам, после работы.

- Вы сказали, что до встречи с шаманкой уже четыре года принимали людей. Получается, Вы уже практиковали? Кем Вы себя тогда считали?

- Да, и это важный момент. Я не скажу, что был шаманом. Я работал как колдун, давайте назовём вещи своими именами. Так я себя и считал, в традициях моего рода. И знаете, я до сих пор не забросил эти инструменты. Вот прямо сейчас, пока я даю вам интервью, передо мной лежат мои символы: нож, большие иглы, ножницы, воск, суровая нить...

- Суровая нить? Это какой-то особый атрибут?

- Это самая интересная история! Эта нить, которую я использую для оберегов, много лет лежала у моей мамы. Она занималась макраме, и вот этот моток пролежал у неё около 30 лет. А сейчас он стоит передо мной на столе, и я вплетаю его в защитные обереги для людей, завязываю особые узлы. В этом нет совпадений — есть только понимание, что всё происходит так, как должно. Ко времени встречи с шаманкой я был уже готовым, сформировавшимся человеком с четырьмя годами практики. Я работал иначе, но, увидев её, я понял, что это откроет во мне то, что до этого лишь спало.

- Давайте вернёмся к истокам. Помните своего первого «клиента»?

- Помню его прекрасно! Это была семейная пара, разругавшаяся и разбежавшаяся из-за ошибки. Я никогда не занимался приворотами — моя задача была их помирить. Я приехал, провёл определённый обряд именно на восстановление семьи, на союз мужчины и женщины. Это не магия, а обряд на примирение, дающий паре ещё один шанс. Лет восемь назад я их случайно встретил — они всё ещё были вместе.

- Но с чего вдруг люди пошли к Вам, руководителю автосервиса? Как они о Вас узнали?

- Дело в том, что я начал потихоньку общаться в определённых кругах, показывал, что умею, естественно, не беря платы. А потом случился забавный случай: ко мне приехала съёмочная группа с одного телеканала и взяла интервью. Я был в шоке, когда мои подчинённые увидели меня по телевизору и сказали: «Мы не знали, что вы вообще этим занимаетесь!» Видимо, после этого и пошёл первый серьёзный поток. Люди передавали информацию друг другу.

- Кого Вы считаете своим главным Учителем?

- Наставником. Первым наставником, конечно, была семья, тот фундамент, что заложили мама и прабабушка. Потом были другие женщины, которые что-то мне передали. Но к 2016 году я осознал, что мне не хватает именно шаманских знаний. Нельзя заниматься этим вслепую — можно навредить и людям, и себе. Нужен настоящий наставник. И я нашёл его. Я позвонил Верховному шаману Республики Тыва — Кара-оола Тюлюшевич Допчун-оол. И он стал моим наставником в шаманском деле, которым остаётся и по сей день. С 2018 года он является Верховным шаманом России. Но важно понимать, что это не чиновник, который отдаёт приказы. Шаманы свободны. Это старейшина, чье слово имеет огромный вес, мудрый наставник. Ему 76 лет, он здравствует, и мы до сих пор созваниваемся. Я являюсь его заместителем по трём областям: Пермскому краю, Челябинской и Свердловской областям. Но важно понимать: ни один шаман не может «сделать» шамана из другого щелчком пальцев. Мы можем передавать обряды, знания, но избрание происходит свыше. Предки и духи ведут своего избранника, а наставник лишь помогает ему идти по пути.

- Вы упомянули, что духи говорят с Вами во сне. Можете рассказать один такой конкретный сон? У меня, например, бывали сны, где я просыпаюсь в своей комнате и вижу, как из стен выходят люди, руки проступают сквозь обои... Я потом неделю боялась засыпать. Вы понимаете, о чём я? Пожалуйста, поделитесь Вашим.

- Мне было около 30. Я уже отошёл от религии, был в поиске новых знаний, но при этом оставался человеком с советским образованием и скептическим складом ума. И вот в этот момент происходит то, что стирает грань между сном и явью. Ты просыпаешься. Не в метафорическом смысле, а физически. Ты в своей комнате, ты трезв, ты в здравом уме. И ты понимаешь, что ты не один. К тебе пришли... Сущности, которых по всем законам твоего прежнего мира быть не должно. Они бесплотны, но могут касаться тебя. Они разговаривают. И они требуют от тебя ответа. В этот момент ты испытываешь не просто страх, а всепоглощающий, первобытный ужас. Абсолютный. Я помню, как после этого не мог спать несколько ночей подряд. Я боялся закрывать глаза. Пускай психиатры, которые это прочитают, скажут своё слово, но я говорю то, что было. Это был ужас, который мужчина в 30 лет, как ему кажется, испытывать не должен. И это происходило со мной наяву. Но ты не сходишь с ума. Ты ведёшь обычную жизнь, но становишься другим. И жить по-старому ты уже не сможешь никогда. Этот ужас — лишь дверь. Пройдя через неё, ты узнаёшь, что в других мирах тебя ждут, и ты можешь входить туда и выходить оттуда спокойно. Это инициация. Позже приходят другие сны. Обрядовые. Их нельзя подстроить, и они одни и те же у шаманов разных культур. Это называется «расчленение» или «переварка» шамана.

- Расчленение?

- Да. Во сне, конечно. Тебя разрезают на части. Ты со стороны видишь, как умирает твоё старое «я». Духи переплавляют тебя в неких «котлах», а потом собирают заново. И в новом теле тебе ставят... металлические кости.

- Зачем?

- Чтобы мы могли «выстоять», нести свою силу. Это известный архетип. Скрывать это сейчас, наверное, нет смысла. Но я хочу подчеркнуть: увидеть такой сон однажды — не значит стать шаманом. Это целая череда совпадающих событий. Я не могу и не буду рассказывать всё. Есть табу, «печати на языке». Но да — шаман рождается через сон. Всегда. Сначала через ужас, потом через смерть и новое рождение. Это и есть наш путь.

- Вы сказали, что Вас уже мало что удивляет за многие годы практики. Но ведь наверняка были случаи, которые поражали даже Вас?

- Да, такие случаи есть. Они не просто поражают — они меняют тебя самого. Один из них, лет десять назад, заставил меня навсегда отказаться от целого направления в моей работе. Я больше не занимаюсь поиском пропавших, не даю ответов на вопрос «жив или нет». И последней каплей была история с трёхлитровой банкой мёда. Ко мне пришла женщина, мать. Она принесла эту банку и сказала: «Николай, вы меня освободили, я могу жить». А история была такая. Четыре года она искала своего сына, который бесследно исчез. Она пришла ко мне с одной просьбой: «Помогите найти, чтобы похоронить». И я сказал ей жестокую, но единственную правду. Я сказал: «Матушка, его уже не найти. От него даже костей не осталось. Его съели дикие звери». И я описал, как это произошло. Позже она подтвердила, что у сына действительно были два друга, которые были под подозрением... Детали я опущу.

- Как она отреагировала?

- Сначала — шок. Но спустя пару недель она пришла с этой банкой. И сказала слова, которые я запомнил навсегда: «Вы не забрали у меня надежду. Вы дали мне возможность дышать и больше не ждать. Я могу жить дальше». Понимаете, я не дал ей ложного утешения. Я не стал водить её за нос, обещая, что сын найдётся. Я взял на себя тяжесть сказать жёсткую правду. И эта правда... освободила её. Она ходила все эти годы с обручем на груди, который душил её. А после нашего разговора — смогла сделать полный вдох.

- И банка мёда стала платой за такую жестокую правду?

- Это была не плата. Деньги, полученные от материнского горя, не принесут ничего хорошего. У нас не принято брать за такое. Это была благодарность. Я раздал тот мед людям, и мне кажется, от него можно было исцелиться ложкой. Потому что в той банке было столько прожитой боли, столько оставленного в прошлом горя... Это была банка свободы. Я до сих пор её помню.

- Эта история изменила Вас?

- Безусловно. После этого у меня прошла своя трансформация. Мне было сказано, что я не имею права забирать у людей надежду. Но я понял это иначе: я не имею права кормить их ложной надеждой. Настоящая помощь иногда в том, чтобы помочь человеку принять неизбежное и пройти этот этап с наименьшими потерями. Мы, шаманы, не боги, мы можем ошибаться. Но наше слово должно быть честным. Лучше меня будут ругать за жёсткость, чем за ложь. Именно поэтому я больше не берусь за такие запросы. Это слишком тяжёлая ноша. У нас у всех, кто идёт этим путём, очень крепкие сердца, но они все в шрамах. Эта история — один из самых больших и самых важных шрамов. Она научила меня, что иногда, чтобы помочь человеку жить, нужно помочь ему перестать надеяться на чудо и начать принимать жизнь такой, какая она есть. Цените каждый день, цените близких. Жизнь прекрасна и удивительна, даже когда она жестока.

- Вы сказали, что помогаете людям с душевными болезнями. Вы лечите, например, шизофрению?

- Нет, это очень важно — нельзя говорить «лечу». Я не доктор. Я помогаю в этих вопросах по мере своих сил и возможностей. Сегодня, например, ко мне обратились из-за дебюта болезни у 10-летнего ребёнка. Это слёзы, это отчаяние родителей. Я не играю этим. Мы не можем вылечить, но можем попытаться облегчить состояние, помочь человеку остаться в социуме, стать более адаптивным. Но вернуть нарушенные нейронные связи, стереть грань между реальностью и иным миром, который видит человек... это чаще всего невозможно. Я не знаю, почему мне открылась способность помогать в этом, но я делаю, что могу.

- А бывает, что люди агрессивно реагируют на Ваши жёсткие слова?

- Конечно. Бывают и слёзы, и оскорбления. Мне говорили: «Вы врёте! Вы обманули!» Но знаете, что потом происходит? Они возвращаются. Осознают, что я был прав. Однажды я отговорил женщину от отношений с мужчиной, предупредив о проблемах. Но они всё равно остались вместе, и спустя восемь лет у них родился ребёнок. Я ошибся! Но что важно? Несмотря на мою ошибку, сейчас этот самый мужчина пришёл ко мне с большой проблемой, потому что доверие осталось. Шаман говорит не о завтрашнем дне, он говорит о всей вашей будущей жизни. Иногда человек понимает это лишь спустя годы.

- Вы как-то сказали, что женщине не стоит заниматься шаманизмом, иначе она будет одинока. Это предубеждение?

- Это не предубеждение, это — плата. Женщина, счастливая в семье, сама своим разумом не пойдёт в шаманизм. Ей там просто нечего делать. Это взаимоисключающие пути. Женщины-шаманки чаще всего несчастливы в традиционном понимании семейной жизни. Они могут быть прекрасными матерями, но их личная жизнь — это постоянная проблема. Это может быть слабый муж, муж-тиран, муж, не выполняющий свои функции... Многие одиноки. Полную силу женщина-шаманка часто получает после рождения первого ребёнка. Но это же и становится её платой. У меня была ученица. Стоило ей выйти замуж и обрести женское счастье, она ушла, убрала все свои атрибуты в шкаф и больше не занимается практикой. Она сделала выбор. Духи нам так говорят: либо сила, либо семейное счастье. Не мною это заведено, и не мною будет разрушено.

- А какая плата у мужчин-шаманов?

- Разная. Не могу говорить за всех. У многих — одиночество, у некоторых — проблемы со здоровьем, но, как правило, шаман - очень крепкий и здоровый человек. Мой наставник, например, в 76 лет полон сил, ездит на тысячи километров. Но плата есть у каждого. Это не дар. Это всегда сделка, за которую мы чем-то расплачиваемся.

- Вы советовались с духами перед нашим разговором?

- Нет. Мне позвонили и сказали, что разговор будет без сценария. Я давно не даю телеинтервью — меня «вычеркнули» продюсеры, потому что я отказываюсь говорить то, что от меня ждут. Я либо скажу как есть — а это часто бывает неудобно, — либо не появлюсь в эфире. Я не видел ваших вопросов, я к ним не готовился. Я свободный человек и не спрашиваю разрешения на каждый шаг. Если бы мне сказали: «Николай, нам нужны такие-то ответы», я бы ответил: «Ищите кого-то другого». Истинные ответы шамана часто неудобны и некрасивы. Но они — правда.

- Сегодня мир полон технологий и скептиков. Сложно ли быть шаманом в XXI веке?

- Знаете, я просто не обращаю внимания на скептиков. Если бы я искал каждую усмешку в наш адрес, я бы не смог работать. Россия — многонациональная страна, и у нас мирно сосуществуют разные религии и верования. Никого не нужно убеждать. А что до технологий... Да, у нас есть самолёты и видеосвязь. Но люди как любили, страдали, болели и радовались, так и продолжают делать это. Технологии не изменили человеческую природу. Они лишь изменили наш функционал. Раньше шаман предсказывал погоду, помогал охотникам найти дичь, искал пропавший скот, а женщины-шаманки были повитухами. Сейчас многое из этого не нужно, но появились другие вызовы. Шаман должен быть современным, он должен понимать, чем живёт человек сегодня — с его офисными стрессами, кризисами в отношениях, страхами и чаяниями. Шаман, который живёт в полном отрыве от общества в хижине, просто не поймёт, с какими проблемами к нему пришли. Шаманизм не ушёл в прошлое — он продолжает жить, потому что потребность людей в исцелении души никуда не делась.

- Опишите, как проходит типичный обряд? Что для него нужно — бубен, особые одежды, травы?

- Люди часто представляют себе картинку из фильма: костёр, страшная маска. В повседневной работе я не беру бубен каждый час — людей слишком много. Но для большого, полноценного обряда нужен ритуальный костёр, сложенный особым способом, с определёнными подношениями духам. Обязательна и специальная одежда — это наша «спецодежда». Каждый предмет на ней — сапоги, шапка, вышивка — имеет глубокий символизм и является данью уважения предкам и духам. Из трав мы чаще всего используем можжевельник, полынь или чабрец для окуривания — нам нужен дым и огонь, стихии, которые помогают создать нужное пространство.

- А что насчёт зеркал? Я слышала, они играют особую роль.

- Зеркало — это, пожалуй, самый главный и сакральный инструмент. Без него шаман не может камлать. Их история уходит во времена Чингисхана. Тогда бронзовые зеркала, привезённые из Китая, сначала использовались как защита от стрел в бою. Шаманы переняли их как защиту уже в духовном мире. Со временем их функционал расширился. Любое старинное зеркало на серебряной амальгаме — это не просто блестящий диск. Это портал, через который мы можем «видеть» другие миры. Сейчас зеркала служат нам не только для защиты, но и для предсказаний, как оракул, и для очищения человека. Это многофункциональный инструмент, без которого традиционный шаман немыслим.

- Представьте, что Вы встречаете человека, который ничего не знает о шаманизме. Как бы Вы объяснили ему суть того, чем Вы занимаетесь, буквально в трёх предложениях?

- Шаман — это посредник между миром людей и духовными мирами — верхним и нижним. Главная и единственная цель любого шамана на земле — это помощь людям. И стать им просто так, по желанию, нельзя — нужна передача знания от наставника, иначе можно лишь навредить себе и другим.

Какой будет главный символ 2026 года – Красная Огненная Лошадь: цвета, приметы, что готовить и дарить

Не пропустите главный звездопад 2025 – поток Леониды: огненный дождь ноября

79-летний английский миллионер открыл вакансию жены, родящей ему наследника