Сергей Дружко: "Хорошая жена не должна быть скучной"

Он стал героем сразу нескольких поколений – взрослая аудитория полюбила его за шоу «Необъяснимо, но факт», а для молодёжи он стал персонажем из мемов и автором, чьи ролики на ютубе и в тиктоке собирают миллионы просмотров.

В гостях у «Жизни» актёр и телеведущий Сергей Дружко.

– Ваша популярность как человека-мема в жизни Вам помогает?

– Конечно, например, когда меня останавливает гаишник и у него лицо расплывается в улыбке, то, конечно, это приятно. Правда, не всегда вдупляют, кто я, но понимают, что я кто-то.

– Вы стиль одежды выбираете сами? Где Вы её покупаете?

– В этом плане мне помогает супруга, она подогревает меня какими-то интересными вещами.

– Насколько большой у Вас гардероб?

– Штанов десять, наверное, наберётся, но из них я постоянно ношу трое.

– Вы до 16 лет прожили в Уральске, расскажите, какой был самый модный парень на районе в Ваше время?

– Скорее всего, это зимний лук, где обязательно были дутики - это толстые сапоги - и куртка «Аляска». Видимо, для Советского Союза привезли по обмену несколько таких курток и один вагон попал к нам.

– А достать это было сложно?

– Да, в магазинах это не продавалось. Либо ты мог взять по блату, либо исключительно на рынке, где это продавалось в 10 раз дороже. Я помню, что осенние женские сапоги стоили около 170 рублей при средней зарплате инженера 120 рублей.

– Откуда Вы знаете, сколько стоили женские сапоги?

– Я общался с барышней, которая их купила на рынке. Но дело в том, что у неё отец работал таксистом, а мать - официанткой. Это тогда были одни из самых обеспеченных слоёв населения.

– Из Вашего детства в Уральске что вспоминается в первую очередь?

– У меня был друг, он был старше меня на 4 года. И мы с ним лепили всевозможных рыцарей. У нас была мастерская, где мы делали доспехи, мечи, а потом все дети между собой устраивали ледовое побоище. Это было здорово. Потом, когда выросли, стали играть в футбол, в игру «Жопа».

– А что это за игра такая «Жопа»?

– Это когда человек становится на ворота, разворачивается к полю спиной и в него начинают пробивать мячи. Кто не выдерживал, тот проигрывал.

– Какое домашнее блюдо было самое любимое?

– Мама замечательно делает манты, и это блюдо у нас считалось праздничным.

– Музыка, что Вы слушали взапой?

– В 10 лет мы начали меняться кассетами, а самое яркое впечатление на меня произвёл Высоцкий. Когда я учился в 5 классе, к нам пришёл практикант, который фанател от Высоцкого. И вот тогда нам удалось услышать эти песни в записи, потому что они нигде не издавались. Он даже приглашал нас к себе домой, и по вечерам мы слушали Высоцкого, а он нам объяснял смысл песен. Были ребята, которые обожали группу «Машина времени».

– Я знаю, что Вы даже чуть не оказались на похоронах Владимира Высоцкого, как так получилось?

– С родителями летел из Болгарии, пересадка была в Москве. Зашли пообедать в ресторан при гостинице Ленинградская, и к нам за стол подсадили женщину. Она и рассказала, что как раз в этот момент хоронят Высоцкого. Но мы на них не поехали, нужно было уже в аэропорт.

– А с Даней Милохиным Вы знакомы?

– Да, мы с ним пересекались, у меня даже есть фоточки с ним. Он подбежал, попросил, чтобы я с ним сфоткался. И потом он меня спросил: «Ты качаешься?» А я ему ответил: «Мозг!» И вот после этих слов у него всё посыпалось, так как он не понял, что я сказал.

– Вы родились и выросли в Казахстане, как Ваша семья там оказалась?

– Там родилась и мама, и папа неподалёку. Там была земля, которую когда-то раздавал Столыпин. И по отцовской линии моих предков тогда переселили.

– А как мама с папой повстречались?

– Насколько я помню, их познакомили, потому что мама была на выданье. В те времена всё было тонко, мама и папа общались в одной среде и, соответственно, друг о друге имели представление.

– Я знаю, что Ваш дедушка пропал без вести и Ваш отец пытался найти его на протяжении всей жизни. Это так?

– Да, на радио была такая программа, называлась «Полевая почта», где в конце была рубрика, посвящённая людям, пропавшим без вести. Мой отец каждый раз включал эту программу в 6 утра и слушал имена и фамилии тех, кого нашли, тех, кто погиб. А моя племянница всё же отыскала захоронение деда. И мы хотим туда поехать, оно находится в Калужской области.

– Кто Вас воспитывал в детстве?

– Так как у меня в семье все работали, то воспитывали меня больше друзья и улица. Как у всех советских детей, у меня был ключ на шее, и мы с утра до вечера бегали с соседскими ребятами. А в 12 лет я купил первую бутылку водки и напился, но не один. Так мы готовились ко встрече Нового года с друзьями. И организм только рад был этой отраве.

– Родители не узнали?

– Мы с друзьями собирались у меня дома, пока не было родителей. А чтобы никто нас не спалил, мы шли проветриться. И когда возвращались, то были уже трезвы, ну, или, по крайней мере, хорошо владели собой.

– А зачем Вы начали пить?

– Да время такое было, многие проблемы, как хорошие, так и плохие, решались с помощью алкоголя. Алкоголь забирал ту энергию, которую нужно было отдавать. То есть отсутствие литературы, отсутствие информации и многое чего ещё требовало компенсации, поэтому алкогольная ниша это замещала. Сейчас время поменялось, молодёжь совершенно другая. Но меня не пугает мой опыт, хотя я переживаю, чтобы мои дети не столкнулись с таким же опытом, как и я.

– А как Ваши дети относятся к этому?

– Старшему сейчас 16 лет, и он негативно относится и к алкоголю, и к табаку. Поэтому за него я не переживаю.

– Ваша семья жила в достатке?

– В Советском Союзе все плюс-минус жили одинаково. В Уральске, конечно, не продавалась в магазинах варёная колбаса или, скажем, сливочное масло. На полках можно было найти в лучшем случае консервы, яйца, макароны и бычьи хвосты. Даже при наличии денег ты не мог их потратить туда, куда тебе хотелось бы.

– А о каких лакомствах Вы тогда мечтали?

– Чёрную и красную икру я ел ложками, и красная рыба на столе у нас была часто, поэтому меня сложно было удивить. Потому что мы жили там, где всё это было. А когда к нам приехал родственник из Беларуси и увидел осётра, то прыгал возле него и радовался. Для него это было удивительно, а для нас это было обыденным делом.

– А где брали осетров?

– Безусловно, это было браконьерство, но люди всегда оставались людьми. Ловили, потому что хотели вкусно питаться.

– А жили Вы в обычной квартире?

– В центре города, в обычной четырёхкомнатной квартире. У нас было три балкона, и поэтому ко мне все любили приходить на посиделки. По тем временам это были хоромы.

– Ещё не закончив школу, Вы отправляетесь в Москву поступать в театральный, как так получилось?

– Я договорился в школе, что пропущу месяц занятий, и меня отпустили. А родителям я пообещал, что если не поступлю, то буду поступать в военно-инженерную академию им. Можайского. Так и получилось. И я поступил в Можайку. Но там следующая система: ты поступаешь, проходишь курс молодого бойца, принимаешь присягу, а потом тебя отправляют в казарму. И у тебя есть выбор – либо ты уходишь в армию, либо остаёшься учиться. Поэтому до присяги я подал рапорт, и меня выгнали. Но спасибо ребятам в погонах, потому что они мне выдали справку со всеми нужными экзаменами.

– Куда Вы пошли дальше?

– Поступил в Ленинградский электротехнический институт связи. Там я продержался около года, и когда меня отчислили, то в этот же день я был принят в театральный институт.

– В театральный взяли без проблем?

– Оставался вопрос с армией, но я обманул своего мастера Александра Николаевича, сказав ему, что вопрос с армией я решу. Но это была ложь, потому что никто ничего решать не собирался. Меня приняли в театральный институт, а через год я благополучно ушёл в армию.

– Вы попали на Байконур, чем занимались?

– Я охранял объекты, у нас это называлось противодиверсионный батальон охраны.

– Что самое сложное было?

– Был расцвет дедовщины, нас били. А еще был один инцидент в армии, после которого меня ложно обвинили в стукачестве. Только двое не поверили в этом и продолжали со мной общаться, остальные издевались. Нужно было просто выжить и сохраниться. Потом выяснилось, что я не виноват.

– А потом ещё и наградили...

– Да, мне дали медаль за отличие в воинской службе II степени. Такую награду получить непросто, только если ты честно и добросовестно служил и при всём этом оставался человеком. А также мне дали три отпуска, но отгулял я только два.

– После того как Вы вернулись из армии, Вы должны были сдать 96 экзаменов в театральном ВУЗе. Какой экзамен было сдавать сложнее всего?

– Сложных не было, были интересные, а вот самый интересный экзамен был по речи.

– На что Вы жили? И удавалось ли Вам подрабатывать?

– Подрабатывать в театральном институте невозможно, потому что ВУЗ работал с девяти утра и до полпервого ночи. Жизни и юности в театральном институте нет! На тот момент меня содержали родители. Они мне сказали, что выучат и поднимут на ноги. Правда, все родительские деньги мне удавалось тратить в первые пять дней.

– А как же Вы жили дальше?

– Портвейн, водка и кофе заменяли всё. Мы чудесно проводили время у кого-либо дома. В 90-е годы выжили благодаря тому, что поддерживали друг друга как могли.

– Кем Вы работали после института?

– Кем только не работал, даже референтом начальника судебно-медицинской экспертизы. Я отвечал за отправку тел погибших в Санкт-Петербурге иностранцев. Да, бывало и такое, но не часто, конечно. Потом я нашёл должность директора магазина, это было не так сложно, как казалось. Когда захочешь жить, и не так раскорячишься.

– А потом Вы уехали в Англию, почему?

– Я познакомился с безбашенной девочкой-англичанкой, которая приехала в Россию, чтобы ознакомиться с русской культурой. Её звали Катя, а её отец был достаточно известным телевизионным кинорежиссёром и имел свою театральную телевизионную школу в Англии. Её папа очень любил русскую культуру, особенно творчество Чехова. Поэтому своих дочерей он назвал русскими именами. Когда она уезжала, то в благодарность пригласила меня и моего друга Андрея в гости. Андрей с ней смог поехать в Москву, и она в посольстве ему выписала приглашение. А я в это время был в Болгарии по обмену, и приглашение я получил на клочке бумаги. А чтобы тогда получить британскую визу, нужно было три года стоять в очереди, чтобы только сдать документы.

– И как же Вы её получили?

– Я вернулся из Болгарии, и мы решили написать письмо послу. Это письмо на языке Шекспира было от простого русского паренька, который закончил театральный институт и мечтает о том, чтобы увидеть землю знаменитых авторов и соприкоснуться с культурой этой великой и могучей страны. Андрей довёз меня до набережной Кремля и поехал в аэропорт. Я вышел там, где был главный вход в посольство. Иду, на мне белые парусиновые штаны, рубашка с логотипом Йельского университета. А там главное пересечь жёлтую полосу, тогда ты окажешься в посольстве и тебя никто не тронет. И я так нагло иду прямиком. Капитан, который сидел в будке, был так ошарашен моей наглостью, что даже не успел толком расспросить кто и куда. А как только я пересёк полосу, то быстро побежал во двор к центральному входу. И когда я зашёл, меня сразу же направили за визой. Все, кто там был, ехали с серьёзными намерениями, и только я один со своим письмом. Когда подошла моя очередь, я дал письмо девушке, она начала читать и засмеялась. Но отдала письмо вышестоящему начальству, и оно дошло до посла. Через час она возвращается и говорит, что сегодня она не сможет выдать визу, так как пятница и короткий рабочий день, и вежливо попросила прийти в понедельник. И в понедельник я приехал, отстоял законную очередь и получил свою визу в Англию.

– Ещё были трудности при выезде?

– Тогда можно было вывозить около 200 фунтов, но нужно их было ещё найти. Моя двоюродная сестра заняла 2000 рублей, а по тем временам это были очень большие деньги. И на эти 2000 рублей я смог купить билет в Англию туда и обратно, а также эти 200 фунтов. Этих денег благополучно хватало на 2 недели жизни в Британии, но если во всём себе отказывать, то есть экономить на жилье, на еде и так далее.

– Какой у Вас был план?

– Я очень хотел попасть в школу к её папе. Была договорённость, что приезжаем, там живём и работаем. Андрей, так как он постарше, в этой школе преподавал, а венцом всего мы должны были поставить какой-то спектакль для ребят.

– Где жили?

– Там был кампус, где было питание, там же мы спали. К тому же мы договорились подрабатывать на соседней стройке. Всё было хорошо, но потом что-то пошло не так…

– А Вы с этой девочкой общались?

– Когда меня встретил Андрей в Лондоне, то дал понять, что всё не так сладко, как казалось. Потому что Катя разругалась со своим отцом, и мы стали причиной этого конфликта. К тому же она была очень молода и посчитала, что сама сможет со всем справиться, но не получилось. А через две недели мы с ней и вовсе расстались и никогда уже больше не встречались в этой жизни. И вот с того момента мы стали выживать. Мы оказались среди таких же ребят в ситуации, где каждый был сам за себя. Через некоторое время у нас стали появляться какие-то копейки – мы занимались ремонтом квартир, в этих же квартирах мы и жили. Плюс ко всему я учился, завёл общение с ирландцами, английский у меня уже был хороший.

– Были моменты, когда негде было ночевать?

– Такого не было, но до того как всё стабилизировалось, порой мыли машины и пели около метро.

– То есть постепенно у Вас всё наладилось там, но Вы решаете вернуться. Почему?

– Тоска по Родине. Хотя в какой-то момент я задумался о том, что у меня появилась прекрасная возможность там остаться. Но через какое-то время я понял, что не готов.

– Что Вас отталкивало?

– Просто у нас разный культурный код. И я заметил, что чистые англичане смотрят на всех других людей как на второй сорт. Да, они вежливо общаются, но это ощущается. И я понял, что я не эмигрант. Там, где моя страна, там должен быть и я.

– Вы вернулись в Россию в самое бандитское время, случались форс-мажорные ситуации?

– Случались, конечно. Я хотел замутить одну историю, которая связана с казино, и познакомился с одним человеком, который оказался авантюристом. Он мне пообещал проинвестировать проект, я тут же нашёл ребят, которые делают оборудование под казино, и хотел стать руководителем этого проекта. Но потом этот человек исчез. "Ну что, наручниками тебя в батарее приковать?" - спросили меня авторитетные ребята. К счастью, денег на руках у него не было. Мне повезло, что так вышло, потому что могло всё повернуться по-другому.

– Когда Вы поняли, что в жизни нужно что-то менять?

– В 2000-м, когда всё началось постепенно восстанавливаться после дефолта. Я уже работал по найму в разных компаниях и понял, что мне это уже неинтересно. Тогда я понял, что нужно возвращаться в профессию. Юра Гальцев тогда взял меня в свою программу, чтобы я был ближе к сцене и потихоньку к ней привыкал. Параллельно в то время я активно проводил свадьбы, дни рождения и похороны – был ведущим.

– Почему Вы переехали в Москву?

– Это было сложное решение, потому что папа сильно болел. Но я поговорил с отцом, и он дал согласие, чтобы я ехал в Москву. Даже знахарь, который лечил отца, сказал, что Москва меня ждёт.

– В Москве Вы поступаете во ВГИК платно?

– Нет, бесплатно. Я поступил на ускоренный режиссёрский курс, который проводил «Мосфильм», и это был спецнабор. Потому что Карен Шахназаров захотел подготовить кадры, которых на тот момент стало меньше, для киноиндустрии. Это было замечательное время, там я получил те знания, которыми не владел. Я начал глубже разбираться в кино. Если раньше я работал как артист, то сейчас я мог понять, что происходит за камерами. Моя дипломная работа - это работа над кинокартиной «Голова классика». Я был вторым режиссёром на этой картине, правда, Валерий Яковлевич Лонской меня уволил за три дня до окончания этой работы.

– За что?

– За то, что я его подставил, по его мнению. В тот день, когда это случилось, была очень тяжёлая съёмка. В массовке около 150 человек, а нам не платили зарплату перед этим около месяца. А у меня халтура, и я поехал ведущим на мероприятие, где реально было заработать денег. Я подошёл к Валерию Яковлевичу и сказал, что мне нужно уехать, и он, стиснув зубы, сказал, что отпускает. Но за полтора часа я должен был снять все сцены, за которые я отвечаю. Мы всё сняли и успели. Но на следующий день мне звонит директор картины и говорит, что меня увольняет. Потом все отошли от этого случая, но осадок всё равно остался.

– Потом Вы стали ведущим программы «Необъяснимо, но факт». Много было желающих на Ваше место?

– Человек пять, и все они были намного известнее, чем я.

– Самая сложная экспедиция на Вашей памяти?

– Мы летали в Иркутск, там были очень сложные дороги и перелёты. Вспоминаю это с кошмаром. Побегаешь по лесу в сорокаградусный мороз, где зайцы валяются с откусанными головами, а в радиусе сорока километров – ни души. И нужно найти избушку, дойти до неё, и хорошо, что там накормят и пригреют. Хорошо, что все остались живы и здоровы.

– Самые страшные случаи?

– Мы снимали программу с колдуном, и ему было необходимо вызвать с того мира проводников, чтобы дать им задание и получить искомое. На момент происходящего в Москве было очень жарко, около тридцати градусов. А все окна квартиры у этого колдуна были заложены фольгой, свинцовыми пластинами и так далее. И тогда он предупредил, что когда будет проводить обряд, то будут изменения в воздухе, будут меняться вкусы и ощущения. А когда придут праведники, то мы почувствуем сильный холод. В итоге случилось всё, как он говорил. Я сижу в кресле, а когда пришли эти праведники, я по полу почувствовал сильный холод. Да так, что у меня аж волосы дыбом встали. К сожалению, на камеру мы не можем снять то, что можно почувствовать. Поэтому либо ты веришь в происходящее, либо напрочь отказываешься в это верить.

– А Вы до проекта верили в сверхъестественное?

– Я верил в какие-то определённые вещи и верил на уровне возможностей и способностей человека, а также воздействия этих вещей на человека. Мы в жизни сталкивались со многими необыкновенными вещами. Например, моя бабушка по папиной линии была очень верующим человеком, и у меня были в детстве проблемы со здоровьем. Бабушка водила меня заговаривать. С точки зрения православия — это очень плохо, но заговор мне помог. Я к этим вещам отношусь просто. Если это работает и приносит пользу индивиду, то хорошо, а если вред, то это плохо.

– Вы были женаты трижды, как Вы считаете, что женщина не должна позволять себе по отношению к мужчине?

– Прежде всего, женщина не должна быть скучной.

– А кто отвечает за сохранение семьи?

– С точки зрения гармоничного заполнения семейного пространства, то женщина. Потому что у неё прекрасная психосоматика, она способна руководить собой и благодаря этому манипулировать семьёй и правильно её направлять.

– Чем Ваш нынешний брак отличается от предыдущих?

– Во-первых, продолжительностью. Благодаря этому у нас есть понимание и наполнение в семье. Хотя старший сын и младший остались со мной, а средний – с мамой.

– Как так получилось, что старший сын остался с Вами?

– Потому что я понимал, что со мной ему будет лучше и безопасней.

– Как у него отношения с младшим?

– У них большая разница в возрасте, поэтому они хорошо дружат между собой.

– С какого возраста Ваш старший сын с Вами?

– Как родился, я сам его воспитывал и какое-то время был даже отцом-одиночкой.

- Как выстраивались отношения у супруги с Вашим старшим сыном?

- По-разному, не все было легко и гладко.

– Вы строгий отец?

– Да, строгий зануда. Но когда ты забрасываешь свои зёрна, это не значит, что все они прорастут. Но какие-то точно останутся и приживутся.

– Что главное из заброшенного Вами?

– Здравый смысл и способность анализировать происходящее вокруг. Когда они с мамой, то у них свои забавы, а когда я остаюсь с ними наедине, то у нас разговоры очень серьёзные.

– А со средним ребёнком общаетесь?

– Нет, к сожалению.

– Когда Вы были отцом-одиночкой, с кем оставляли сына?

– В какие-то мелкие командировки я его брал с собой, но если это были дальние и серьёзные, то он оставался с моей мамой. Однажды мы с ним расстались на 4 месяца, и это был самый долгий срок. А так мы с ним всегда вместе.

– На Ваши плечи легли бессонные ночи, кормление и все эти хлопоты?

– Со всеми тремя у меня были бессонные ночи. А так не всё трагично, как кажется, потому что я мог позволить себе няню, и мама была со мной на подхвате. Я всегда сохранял спокойствие и никогда не впадал в панику. Правда, старшего я не баловал, он у меня вырос, можно сказать, на сухом корме. Я затаривался на неделю банками детского питания и так кормил его. Потому что он был аллергик.

– Ребёнок – это же очень тяжело, некоторые мамы начинают выть, а как Вы справлялись?

– На самом деле я очень хорошо понимаю женщин, потому что на их плечи ложатся эти обязанности. Потому что мужик утром вскочил, побежал на работу, потом вернулся домой и сразу же спать. От того, что нет помощи, что у тебя маленький ребёнок, а это недосып, ты ходишь как зомби, у тебя повышается степень раздражительности.

– Получается, когда Вы были ведущим программы «Необъяснимо, но факт», у Вас на руках был маленький ребёнок?

– Это всё происходило параллельно, это был мой первый брак, рождение первого ребёнка, это всё было в период программы «Необъяснимо, но факт».

– В чём секрет такого бешеного успеха Вашего проекта «Дружко Шоу»?

– Если коротко говорить о «Дружко Шоу», то это несколько шуток из КВН, связанные с образом Дружко, которые воплотились в определённый сценарий. Этот выпуск был снят, и он залетел на просмотры. Определённое время он пользовался успехом, но через какое-то время это надоело... Будем двигаться дальше.

Катя Боброва: "Смотрю, что происходит в спорте и думаю: "Хорошо, что закончила"

Амурный подонок. "Сделал" 20 детей десяти разным женщинам. Жерару Депардье - 75!

Отар Кушанашвили: "От пропасти меня спасли Басков и его 100 000 долларов"