Дело зампрокурора Ростова-на-Дону, 17 лет державшего в страхе целый город

Редакция "Жизни" продолжает цикл документальных очерков о советском Шерлоке Холмсе - Иссе Костоеве. Сегодняшняя история будет не менее захватывающей, чем предыдущие…

"Вы знаете, на что я способен, милый Ватсон, и все же спустя три месяца я вынужден был признать, что наконец-то встретил достойного противника. <...> Право же, друг мой, если бы подробное описание этой безмолвной борьбы могло бы появиться в печати, оно заняло бы свое место среди самых блестящих и волнующих книг в истории детектива. Никогда еще я не поднимался до такой высоты, и никогда еще не приходилось мне так туго от действий противника..."

Это отрывок из рассказа Артура Конан Дойля "Последнее дело Холмса". В нем знаменитый сыщик вступает в смертельную схватку с королем преступного мира Лондона профессором Мориарти.

Что-то похожее происходило в начале восьмидесятых в Ростове-на-Дону. Здесь знаменитый следователь Исса Костоев вступил в такую же схватку с коварным, хитрым и изворотливым соперником. Только тут его соперником, в отличие от литературного собрата, стал не "Наполеон преступного мира", а заместитель прокурора областного центра, наделенный огромными полномочиями и властью, опытный и сильный юрист, к тому же с большими связями, которые тянулись в Москву, к высшим эшелонам власти. Костоев позже признавал, что за тридцать с лишним лет его службы в правоохранительных органах этот соперник, с которым ему пришлось сразиться, был самым тяжелым и сложным. Это была схватка двух интеллектуалов высшего уровня, двух виртуозов, мастеров своего дела. Разница была в том, что Костоев стоял на страже закона, а Камский (такова была фамилия зампрокурора города Ростова-на Дону) использовал этот закон для своего обогащения и наживы.

Костоев выиграл и эту схватку, но особой радости ему это не принесло. Он прекрасно понимал, что крупные и влиятельные фигуры, сидящие в широких московских креслах, не дадут своего подопечного в обиду и сделают все, чтобы Камский опять вышел сухим из воды. По большому счету, так и произошло. Суд приговорил Камского за все его злодеяния к расстрелу, но преступник сумел вернуться "с того света"…

"Уверяю вас, Ватсон, что, если бы мне удалось победить этого человека, если бы я мог избавить от него общество, это было бы венцом моей деятельности, я считал бы свою карьеру законченной..." Так говорил Шерлок Холмс о Мориарти. Костоеву, к счастью, удалось избавить миллионный город от этого чудовища…

...В конце февраля 1982 года в гостиницу "Ростов" зашел невысокий человек с кавказской внешностью - нос с горбинкой, пышные усы. В руках у него был небольшой чемоданчик, неизменный атрибут любого командированного. Человек подошел к стойке регистрации и предъявил служебное удостоверение. Администратор, взглянув на корочку, сделала у себя необходимые отметки и положила на стойку ключи от гостиничного номера:

- Исса Магометович, пройдите на третий этаж - вам забронирован номер 339! Если нужен будет утюг, кипятильник или что-то еще - обращайтесь к горничной по этажу.

Человеком, прибывшим в служебную командировку в Ростов-на-Дону, был следователь по особо важным делам Генпрокуратуры РСФСР Исса Костоев. (С того дня и до 1992 года, с небольшими перерывами, этот город станет для него второй родиной.)

Но вернемся в февраль 1982-го. "Золотая брежневская" эпоха подходит к концу, глава государства старый, немощный Леонид Ильич доживает свои последние месяцы. Все понимают, что его преемником скоро станет непримиримый борец с коррупцией Юрий Андропов, председатель КГБ СССР с 1967 года. Андропов решительно намерен расчистить "авгиевы конюшни" от взяточников и проходимцев…

Костоев прибыл в Ростов-на-Дону не ради какой-то рядовой проверки. На этот раз его командировали для масштабной цели: провести серьезную и глубокую зачистку Ростовской области от коррупционеров. В КГБ СССР давно шли сигналы о том, как "проржавела" областная правоохранительная система. А работы, как оказалось, для Костоева и его подчиненных здесь было не просто много, а чересчур много! О том, как сильно была запущена "болезнь", говорят цифры: с февраля 1982 года до середины 1985-го И. Костоев привлек к уголовной ответственности 74(!) сотрудника правоохранительных органов Ростовской области. Из них 18 действующих и бывших прокурорских работников, пять судей (в том числе один председатель районного суда, члены областного суда), около двух десятков адвокатов.

Все началось с обычной, рутинной проверки. В следственной тюрьме Ростова-на-Дону в одной из камер покончил с собой заключенный Кондратьев (фамилия изменена). Согласно закону для расследования данного факта в СИЗО должен был приехать представитель прокуратуры. Это оказалась женщина - старший следователь городской прокуратуры Нюриса Кузьмина. Разбирая вещи Кондратьева, она обнаружила странную записку: "Вася, где твои обещанные 200%? Я сижу, а ты ничего не делаешь. Ты же заряжен деньгами. Жду еще 7 дней". Текст записки похож на какой-то ультиматум некоему Васе. Кузьмина начинает расспрашивать сокамерников покойника. Те в беседах рассказывают: Кондратьев большие надежды возлагал на помощь какого-то Васи. Тот якобы должен был вытащить его из неволи.

Также сокамерники поведали следователю Кузьминой:

- Кондратьев собирался сделать важное разоблачение, если Вася не вытащит его отсюда.

Пресловутый Вася почему-то не спешил вызволять Кондратьева из тюрьмы, хотя тот слал ему записки одну за другой. По словам сокамерников, Кондратьев вкладывал записки для Васи в письма жене. Жена, согласно инструкциям мужа, опускала конверты в почтовый ящик одной из квартир семиэтажного кирпичного дома возле магазина "Весна". А так как в городе был только один магазин "Весна" и возле него лишь одна семиэтажка, Кузьмина быстро определила адресата назначения: им оказался сотрудник… областной прокуратуры по имени Василий Петрович Нефедов (данные изменены).

Кузьмину начали одолевать сомнения: а может, это вовсе не самоубийство? Вполне вероятно, что с Кондратьева взяли взятку, обещая вызволить, а когда он стал угрожать разоблачением, то просто убрали его, инсценировав суицид.

Закончив составление всех необходимых процессуальных бумаг, Кузьмина идет на доклад к своему непосредственному начальнику - зампрокурора А. Камскому…

...Следователь Кузьмина шла по коридору здания прокуратуры. Возле кабинета с табличкой "Заместитель прокурора А. Н. Камский" она остановилась, поправила служебный мундир и постучала:

- Разрешите?

В кабинете лицом к окну, глядя куда-то вдаль, стоял его обитатель - высокий, лысый, со стеклянными глазами, узким длинным лицом. Камский о чем-то напряженно думал, словно полководец, составляющий план предстоящей военной операции. Повернувшись на стук в дверь, он раздраженно произнес:

- Что там еще?

Было видно, что визит подчиненной оторвал его от неких важных размышлений. Кузьмина сообщила о найденной записке, о допросах сокамерников. Выслушав ее, Камский холодно бросил:

- Оставьте документы - я разберусь. Вы свободны.

Шло время, но Камский почему-то не спешил разбираться, а держал документы у себя. Тогда Кузьмина доложила уже прокурору города о своих подозрениях, хотя многие сослуживцы чуть ли не шепотом ее предостерегали:

- Не ввязывайся ты в это дело! Камский - это страшный человек! На 99% он замешан и в этой мутной истории. И не просто замешан, а является ее главным организатором и пружиной. Ему все сходит с рук! Ты разве не помнишь, как против него возбудили сразу два уголовных дела, а он из старшего следователя стал зампрокурора города?

Сослуживцы были правы: Камскому все сходило с рук. Раньше. Но на дворе были уже другие времена, а в здании КГБ в отдельном кабинете уже работал над документами прибывший из Москвы Исса Костоев…

Приступая к "разработке" Камского, Костоев стал внимательно изучать его личное дело и архивные материалы. И чем больше следователь изучал эту личность, тем больше поражался зловещей и опасной для общества фигуре.

Добротный немецкий мотоцикл в начале 40-х - подарок по тем временам очень роскошный. Экономные и бережливые немцы просто так, за красивые глаза, таких даров не делали. Видимо, Камский хорошо "трудился" на благо "великой Германии", сдавая людей. Там, в оккупированном Харькове, юный Камский приобретал бесценный опыт, который потом очень пригодится ему в будущем: сбор и получение информации, создание сети осведомителей, подбор "кадров" для совершения своих грязных дел и т. д.

По официальным данным, за время фашистской оккупации Харькова в рабство было угнано 120 тысяч местных жителей, в основном молодежь. Сколько из них отправилось в неволю благодаря стараниям не по годам прозорливого Камского, доподлинно уже никто никогда не узнает…

После войны Камский не пошел восстанавливать разрушенное хозяйство, трудиться на заводе, сеять и пахать, осваивать целину. Мозги у Камского были отменные, но работали они только в одном направлении: "Как быстро и без труда разбогатеть?" Он быстро смекнул, что работа в прокуратуре - это Клондайк, золотая жила, рыбное место. Служебное удостоверение и должностные полномочия можно монетизировать в несметные богатства. Бери взятки, фабрикуй дела, занимайся вымогательством - и деньги, драгоценности, антиквариат, импортные товары сами потекут к тебе рекой...

Темное прошлое, сотрудничество с фашистскими оккупантами не помешало Камскому после войны поступить на… юридический факультет! Как такое могло случиться? Без сильных покровителей, понятное дело, в те годы это было немыслимо. Костоев позже много раз убедится в наличии у Камского влиятельной (и не одной) "руки"...

После юрфака новоиспеченный правовед работал следователем в сельском районе, затем перешел в прокуратуру одного из районов Ростова-на Дону. Вскоре Камского увольняют из органов прокуратуры. Причина: запугивание свидетелей и подозреваемых. Так он уходит в адвокаты. И вдруг опять всплывает… следователем в столице солнечной Абхазии - Сухуми. В прокуратуру Грузинской ССР (в советское время Абхазия входила в состав Грузии) приходит определение Президиума Верховного Совета РСФСР, где указывается на беззакония Камского в Ростове. Прокурор Грузии решает уволить Камского, но тот бросает ему в лицо: "Как уволите, так и восстановите!" И действительно, вскоре из Генеральной прокуратуры СССР приходит бумага: "Камского необходимо оставить на работе"…

В солнечном Сухуми Камский проработал два года, но потом ему пришлось спешно ретироваться: на своей машине он сбил малыша и скрылся с места происшествия. Дело закрыли, но Камский прекрасно понимал, что надо "делать ноги": Кавказ, кровная месть, за мальчика постараются отомстить. Не дожидаясь ножа в бок в темном переулке или выстрела из обреза из-за угла, Камский вернулся в Ростов, в городскую прокуратуру. Местная прокуратура оказалась не в восторге от этого возвращенца, но вышестоящее руководство из Москвы опять настаивало: "Принять на работу: Камский сильный, опытный юрист, он раскрывает самые сложные дела". Постепенно, шаг за шагом, Камский получил то, к чему упорно шел все эти годы, - должность заместителя прокурора огромного, почти миллионного города - Ростова-на-Дону…

Получив полномочия и удостоверение зампрокурора, Камский принимается за "работу". Для этого у него есть все: знание законов, опыт, мощные связи на самых верхах. Как юрист Камский безупречен: в совершенстве знает оперативно-следственную работу, отлично владеет тактикой допроса подозреваемого лица и, что немаловажно, великолепно разбирается в человеческой психологии. Помимо отменного знания юридических тонкостей Камский настойчив в достижении своих целей и, если что-то задумал, добьется своего любой ценой.

Однажды ему нужно было получить показания от одной беременной женщины. Он выждал, когда несчастная родит, и ровно через месяц пришел за ней с ордером на арест. "Посмотри на своего малыша в последний раз!" - со зловещей улыбкой сказал Камский. Женщину арестовали и поместили в камеру. Было знойное лето, в переполненной камере душно, тесно, у бедной женщины сочилось материнское молоко, она сходила с ума, вспоминая свою оставленную дома кроху…

А Камский, вызывая ее в кабинет на очередной допрос, со змеиной улыбкой спрашивал:

- Ну-с, будем говорить или нет?

Кончилось все тем, что женщина подписала все нужные Камскому бумаги…

В другой раз Камский обошелся с задержанной еще бесчеловечнее. Дежурный милиционер спросил его:

- Автозак вызывать, чтобы отвезти ее в КПЗ?

- Нет, сначала привези сюда ее детей, - к удивлению милиционера, ответил Камский.

Когда доставили двух детей, 10 и 12 лет, Камский приказал при них арестовать их маму. Двое конвоиров уводили женщину, а следом с душераздирающими криками и плачем бежали ее дети. Камский стоял у окна и, самодовольно улыбаясь, смотрел на эту картину своими стеклянными глазами. Он знал, что теперь арестованная сломлена и даст те показания, которые нужны ему…

В прокуратуру Ростова-на-Дону поступило заявление от некой гражданки Афанасьевой (фамилия изменена). В заявлении Афанасьева утверждала, что сотрудник Ростовского медицинского института доцент Кононов якобы требовал у нее взятку за поступление ее дочери в институт (согласно УК СССР, взяткодатель, добровольно заявивший о даче взятки, освобождался от уголовной ответственности).

Когда прокуратура начала проверку, Афанасьева стала путаться, ошибаться, в показаниях было много нестыковок и неточностей. Складывалось впечатление, что Афанасьева оговаривает преподавателя. Дело по странному стечению обстоятельств попало к Камскому. Он вызывал доцента на допросы и намекал: "Нужно заплатить, иначе окажешься в тюрьме!" Но Кононов не понял, что от него хочет "блюститель порядка". Тогда через своего подчиненного Камский передал доценту цену свободы - пять тысяч рублей. Огромная сумма по тем временам. Кононов денег не дал и был арестован, но и после этого отказался платить. Тогда в камеру к нему подсадили некоего Григорьева, уже осужденного. Мужчина начал убеждать несговорчивого доцента:

- Послушай меня, братан! Если ты не заплатишь, то здесь и сгниешь! Камский человек серьезный, с ним шутки плохи! Заплати и живи дальше спокойно. Дороже свободы нет ничего! Поверь мне!

Доцент на уговоры Григорьева ответил отказом. Вскоре Григорьев... пришел с этим же предложением к матери и жене доцента. Эту "прогулку" из тюрьмы ему организовал Камский - с одной-единственной целью - чтобы Григорьев уговорил несчастных женщин. Те отдали Григорьеву все, что у них было, - 300 рублей. Григорьев взял деньги и вернулся в тюрьму…

Кононов воевал с Камским до конца: и на суде, и после суда, который назначил ему наказание, -  в исправительной колонии он писал жалобы, но их никто не читал. Позже их прочтет Костоев. В зоне Кононов встретил и других жертв Камского и написал об этих людях в прокуратуру. Кончилась эта эпопея для бывшего доцента грустно: ему добавили еще три года за клевету на Камского, кристально "честного и опытного юриста, раскрывающего самые сложные дела"!

Вступать в конфликт с Камским было опасно для здоровья и жизни. В этом убедился главврач одной из ростовских больниц Леонид Антонов (данные изменены).

Антонов был фронтовиком, в Великую Отечественную дошел до подполковника (к тому времени запаса). Даже в страшном сне ему не могло присниться, что в скором времени его жизнь и судьбу искалечит… бывший фашистский выкормыш!

Вернувшись как-то из планового отпуска, Антонов с огромным удивлением узнает, что против него возбуждено уголовное дело и ведет его Камский. Антонов идет в прокуратуру на прием:

- Что происходит?! В чем дело?

Камский витиевато намекает Антонову: закрытие дела стоит энную сумму. Антонов своей вины не чувствует и не собирается платить вымогателю в погонах ни одного рубля. Тогда Камский несколько раз повторяет ему зловещую фразу:

- Был бы человек, а статья в Уголовном кодексе для него найдется!

Камский знал, о чем говорил: через своего осведомителя он узнал, что Антонов оформил на полставки одного из врачей, чтобы с его согласия оплатить ремонт канализации в родильном отделении. Там как-то прорвало трубы, хлынула вода, и, чтобы избежать затопления, Антонов вызвал экстренных шабашников, которые быстро устранили прорыв и другие неполадки. Вот и все "преступление" Антонова.

Камский, поняв, что Антонов давать взятку не намерен, решает его "замариновать". Камский  арестовывает главврача и бросает его в камеру…

Посадив бывшего фронтовика в тюрьму, Камский ждал, когда тот "одумается". Он умел выжидать: как паук в своей паутине, неподвижно и упорно, пока жертва не начнет биться в западне. Шли недели, месяцы, но никто не собирался  расследовать "растрату государственных денег", вызывать на допросы, проводить очные ставки… Уголовники, подсаженные к Антонову в камеру, издевались над пожилым фронтовиком. Загнанный в угол, он уже был близок к помешательству…

В один из дней Антонов нашел у себя в постели новый большой гвоздь. Конец гвоздя был сильно заточен, аж сверкал. Как эта "заточка" попала в режимное учреждение? Здесь даже сигареты в переданных для заключенных посылках на входе разламывают и проверяют! Антонов понял, что такой "подарок" ему может прислать только один человек - Камский. Но зачем он это сделал? Может, это скрытое послание: "Если будешь ерепениться, то такой заточкой уголовники тебя порешат"? Или он хочет, чтобы Антонов, не выдержав напряжения и психологического давления, с помощью этой заточки натворил дел в камере и накрутил себе еще один, уже солидный срок?

Страхи, мысли, переживания в голове главврача роились, множились, вспыхивали как искры… Он не знал, что делать, он не видел выхода. И тогда он решился…

"Бывший фронтовик взял гвоздь, попросился на допрос к Камскому и в кабинете, улучив момент, выхватил "заточку", а затем вонзил ее прямо в сердце своего палача. Камский с хрипом, истекая кровью, замертво повалился на пол..." Такой сюжет, наверное, для своих читателей придумал бы автор захватывающего детективного романа. Но в жизни все случилось по-другому.

Главврач написал своим родным предсмертное письмо, взял острый гвоздь и вонзил его себе в висок. Таким способом он хотел закончить весь этот кошмар, который ему устроил Камский. Антонов не умер: каким-то чудом гвоздь не задел мозг. Бывший главврач навсегда остался инвалидом: увечье привело к тяжелой форме эпилепсии. Всю оставшуюся жизнь Антонов доживал с гвоздем в черепе: по заключению консилиума врачей извлечение "заточки" привело бы к смерти несчастного…

Камский на время оставил в покое свою жертву, но, как только Антонова выписали из больницы, вновь начал преследовать его…

Камский, как хищный зверь, обладал особым нюхом и интуицией. Занимая высокий пост заместителя прокурора огромного города, он умел в общем потоке уголовных дел вычленить "вкуснятину". А затем, когда папка с ней попадала ему на стол, Камский тщательно продумывал операцию по превращению сухих протокольных бумаг в приятный шелест денежных банкнот…

Однажды в городской прокуратуре рассматривалось очередное уголовное дело. Фабула сразу заинтересовала Камского: работники мебельного магазина скупали краденые товары у некой кладовщицы. Вся группа была разоблачена и арестована. На допросах они все сознались и выложили все как было. Дело забрал к себе Камский. Под видом очной ставки он собрал всех обвиняемых у себя в кабинете:

- Пусть кладовщица возьмет всю вину на себя. За это дадите ей денег, а мне принесете пять тысяч рублей, - и вы свободны! А не принесете - сгною в тюрьме! Понятно?!

Кладовщица пыталась протестовать, отказывалась участвовать в этой махинации, но что может сделать букашка против слона? Операция, задуманная Камским, прошла у него как по маслу. Он получил пять тысяч, обвиняемые - свободу, а кладовщица пошла по этапу…

Камский "работал" крупно, с размахом. Он не разменивался на мелкую дичь. Собирая улики против Камского, Костоев установил, что как-то Камский и замначальника следственного отдела УВД по Ростовской области Голиков взяли взятку в размере 25 тысяч рублей. Двадцать пять тысяч советских рублей - это зарплата обычного советского трудящегося за 20 лет!

"Человек хуже зверя, когда он - зверь!" - писал  великий индийский писатель Рабиндранат Тагор. Хуже зверя был и Камский: жестокий, беспощадный, беспринципный - и при этом умный, коварный, расчетливый, опытный. Долгих семнадцать лет продолжалась его преступная деятельность. Но, как говорится в русской пословице, сколько веревочке ни виться, конец все равно настанет!

И этот финал для Камского начался с появлением в Ростове-на-Дону Иссы Костоева. Матерый зверь сразу забеспокоился: он понял - там, в здании УКГБ по Ростовской области, сидит серьезный оппонент. И на этот раз кольцо с красными флажками вокруг него сжимается... и скоро Костоев начнет "загон".

Но, несмотря на сильнейшее противодействие со стороны Камского и его кодлы, Костоев продолжал собирать доказательства. На тот момент в Ростове-на-Дону сложилась сюрреалистичная картина: в здании УКГБ следователь по особо важным делам И. Костоев со своей бригадой не покладая рук изучают преступную деятельность зампрокурора города, а в это же самое время в здании городской прокуратуры Камский выстраивает тактику обороны и контрмер...

И вот наконец материалы о злодеяниях и преступлениях Камского аккуратно подшиты в толстые папки. Костоев вылетает в Москву: необходимо брать санкцию на арест Камского. И тут происходит непредвиденное: очень странно ведет себя заместитель генпрокурора РСФСР по следствию Б. Наместников. Он… отказывает в выдаче санкции! И это притом что Костоев вместе с подчиненными собрал неопровержимые доказательства преступной деятельности Камского. Костоев теряется в догадках: "Почему Наместников отказал?" Либо на него надавил кто-то чрезвычайно могущественный и властный, либо Наместников невидимыми для других нитями связан с Камским.

Костоев все еще находился в Москве, а Камский в Ростове-на-Дону ликовал и радостно потирал руки - ему рассказали о "подножке" Наместникова.

Другой на месте Костоева бессильно опустил бы руки. Но советский Шерлок Холмс знал: схватку с хитрым и коварным зверем нужно выдержать до конца. Костоев лихорадочно размышлял: "Что же делать?! Неужели огромный, титанический труд всей оперативно-следственной бригады пошел насмарку и это чудовище будет и дальше безнаказанно творить свои злодеяния?!

Костоев поехал в прокуратуру на аудиенцию к генпрокурору РСФСР Борису Кравцову. В приемной опять неудача: Кравцова нет на месте.

- Борис Васильевич находится в больнице. Он лежит в палате, врачи просят его не беспокоить, - объяснил секретарь.

Но Костоев поехал в больницу, зашел в палату, извинился за беспокойство и доложил генпрокурору все как есть. Кравцов, выслушав подробный доклад, взял ручку и подписал санкцию на арест Камского.

И вот наконец они встретились лицом к лицу: Костоев и Камский. Место встречи: СИЗО управления КГБ по Ростовской области. Камский теперь был в другой роли - в роли обвиняемого в серии тяжких и особо тяжких преступлений. Зверь попал в западню... Он скалил зубы, метался, пытался вырваться на волю…

На одном из допросов, отлично зная, что все здания КГБ прослушиваются и под визуальным наблюдением, Камский взял листок бумаги и вывел на нем цифру: "200 т. р." Такую сумму Камский готов был заплатить за свое освобождение. Тогда Костоев решил поиграть с мерзавцем в своеобразный аукцион и начал качать головой: "Мало!"

Понятное дело, Костоев никогда не повелся бы на такие приманки Камского. Вполне вероятно, что в голове подонка зрел какой-то коварный и хитроумный план по дискредитации Костоева с его дальнейшим отстранением от этого уголовного дела...

Расследуя дело Камского, Костоев поражался его патологической и безграничной алчности. Создавалось впечатление, что Камский собирался прожить девять жизней. Он скупал все, что попадало в поле его зрения: хрусталь, мебель, антиквариат, золото и другие драгоценности… В деле были показания, что Камский в большом количестве имеет черные индийские бриллианты.

Однако при всем своем богатстве Камский внешне жил скромно, особо не выделяясь. Обычная квартира - не роскошный коттедж с финской сантехникой и румынской мебелью из красного дерева. Была машина - обыкновенные "жигули", даже не престижная "Волга". В быту, как говорили в советские времена, скромен и аскетичен, в дорогих ресторанах не обедал. Где же все наворованное и отнятое у людей? Где же тайник (или тайники)? Где прячет все "нажитое непосильным трудом"?

Розыск иголки в стоге сена - такой была архисложная задача, вставшая перед Костоевым. Помимо денег, драгоценностей, в тайнике Камского, скорее всего, хранились и важные документы, бумаги, записные книжки с адресами, фамилиями, схемами - всей той информацией, которая могла пролить свет на многие тайны этой зловещей фигуры. Там, возможно, хранился и компромат, который Камский собирал на сотрудников прокуратуры для последующего шантажа. Для сбора информации Камский использовал японский мини-диктофон - вещь по тем временам редкую и дорогую…

На одном из допросов Камский сказал Костоеву:

- Я хотел бы передать письмо жене. Думаю, вы не будете возражать?

- Не буду. Пишите. Ваше письмо будет вручено адресату.

Костоев внимательно изучил написанное. Помимо всяких второстепенных и отвлекающих внимание просьб, текст для жены Камского содержал шифровку: "Сшей мне сумку из ткани - той, что лежит у нас в гараже. В ней мне будет удобно хранить свои вещи". Костоев понял: Камский хочет узнать - опечатан ли гараж?

Гараж! Казалось, это зацепка. Тщательный обыск в нем провели сразу. Но ничего не нашли…

Вскоре Камский вновь написал жене: "В гараже где-то на полочках лежат ключи. Я брал их у соседа. Возьми и отдай их ему".

Опять гараж! Костоев опять посылает группу для проведения еще одного, теперь уже досконального обыска. Снова впустую!

Но найти тайник все же удалось - с третьего раза. Гараж прощупывали буквально миллиметр за миллиметром. Помимо всего прочего там обнаружили большой металлический шкаф с двумя створками. В нем на полках стояли банки с краской, стиральным порошком, словом, разный домашний скарб. Алексей Ясков, молодой опер, заметил на задней стенке шкафа маленькое пятнышко. Движимый каким-то необъяснимым чутьем, Ясков ткнул в него гвоздиком… и задняя стенка шкафа начала подниматься. За ней обнаружился вмурованный в бетон сейф. Конечно же, непростой, с мудреными, хитроумными замками.

Несметные богатства Камского, к сожалению, найти так и не удалось. Следствие длилось больше года, и у Камского было достаточно времени, чтобы перепрятать все наворованное и награбленное за долгие годы…

Долгая изматывающая схватка Костоева с Камским закончилась. Костоев передал дело в суд. Вина Камского была полностью доказана. Суд приговорил Камского к расстрелу, но вновь включились в действие тайные силы. Президиум Верховного Совета СССР заменил высшую меру на 20 лет особого режима, затем и этот срок сократили до 15 лет, потом урезали еще раз…

Записки советского Шерлока. Изнасилование почтальонши и "оборотень в погонах"

Дело о вине и грязных деньгах. Записки советского Шерлока, который брал Чикатило

В середине 70-х сыщик Костоев раскрыл загадочное убийство студента в Дагестане

Записки советского Шерлока Холмса. Тайна кровавой бойни в РОВД на Ставрополье в 79-м. Как сыщик Костоев, расколовший Чикатило, раскрыл громкое дело, которое 8 лет пылилось в столе