«У меня есть свои версии!» Сестра Кунгурова спустя год рассказала о трагедии

8 апреля 2025 года исполняется год со дня смерти Евгения Кунгурова — оперного певца, харизматичного артиста и человека, чей голос и искренность покорили тысячи людей.

Его уход стал шоком для родных, друзей и поклонников — слишком неожиданным, слишком необъяснимым.

Сестра Евгения, Юлия, подробно рассказала «Жизни» о том, каким он был в жизни, о его детстве, семье, вере и последних месяцах жизни, полных загадок. Юлия рассказала, что до сих пор нет ясности в причинах его смерти, о странных обстоятельствах того дня и о том, как семья хранит память о нём. Это разговор не только о потере, но и о свете, который Женя оставил после себя. О том, как поклонники объединились, чтобы продолжать его дело, о концертах в его честь и о том, почему даже спустя год так много вопросов остаётся без ответов. Этот разговор – попытка чуть ближе понять человека, которого многие любили, но немногие по-настоящему знали.

— Юля, каким Евгений был в детстве?

— Когда Женя родился, мне было шесть лет. Помню, как его принесли из роддома. С Настей, которая старше его на год, они были ближе, но я всегда опекала их. Он был веселым, не хулиганистым, но озорным — делал что-то и сразу смотрел на реакцию. А еще с детства пел: как только по телевизору шла музыкальная передача, хватал игрушечный баян и «выступал».

— Как складывались ваши отношения, когда он вырос?

— Пока они с Настей были подростками, я уже жила своей семьей. Но позже, особенно когда он поступил в консерваторию, мы стали очень близки. Он советовался со мной, доверял, звонил постоянно. У нас в семье так: я общалась с Настей, Настя — с Женей, Женя — со мной, и у каждого были свои «секреты».

— В интервью нашему изданию он говорил о вере. Как он пришел к Богу?

— Это он нас всех привел в церковь! Уговорил папу, и мы крестились всей семьей в Заречном. Для него это было важно. Я тогда не особо понимала смысл, но поддержала. А позже, уже взрослой, сама пришла к вере — во многом благодаря ему.

— В последний год он жаловался на здоровье. Что с ним происходило?

— Врачи не могли поставить диагноз. У него были странные ощущения (я не хочу их озвучивать). При этом анализы показывали, что он здоров. Возможно, последствия ковида или нервного истощения — он работал до изнеможения, хотя выходить на сцену ему было тяжело.

— Ходили слухи, что в его семье был разлад. О чем речь?

— Он всегда тактично умалчивал об этом в своих интервью, но отношения с женой у него были сложными. Они не жили вместе. Последние два месяца папа жил с ним, а жена не появлялась. 8 апреля она приехала забрать вещи детей… А вечером случилось то, что случилось.

— А с детьми ему давали видеться?

— В последний раз их встречу организовали всего на два часа. Они гуляли в центре города, есть даже фото в инстаграме: три поколения Кунгуровых — папа, Женя и Ваня. А потом его долго не пускали к ним. 23 марта он весь день ждал, разрешат ли ему прийти на день рождения к Аришке. В итоге разрешили только под конец вечера.

— Часто успешные люди стараются баловать своих близких. Евгений был таким?

— Были жесты, важные лично для него. Например, он организовал родителям поездку в Крым — они за всю свою жизнь так и не видели моря. Снял им хорошие апартаменты, оплатил лечение… Но это не обсуждалось как «помощь». Просто он хотел — и сделал. У него двое детей, свои заботы. В нашей семье никто никому ничего не должен. Главное — мы искренне радуемся успехам друг друга.

— В интервью Евгений упоминал про какие-то проблемы с алкоголем. Это правда?

— Нет! Он мог выпить, но не было «проблем» в том смысле, как это подают. Однажды он просто решил: «Не пью» — и больше не притрагивался. Все. Я вам могу сказать одно: то, что он называет проблемами с алкоголем у себя – это, как некоторые люди завтракают, понимаете? Женя – перфекционист. Может быть, я не знаю об этих проблемах. Единственный раз была ситуация, когда он мне позвонил, и мне показалось, что он подвыпивший, но это было в 2012-2013 году. Я говорю: «Я не поняла, что это такое?» Для меня это было удивительно. Потом он передал трубку Наташе, я спросила: «Это что такое?» Она ответила: «А что, ты не знаешь?» Дальше был очень жесткий разговор. Но там не было тех проблем, о которых он рассказал. У нас в семье, в принципе, алкоголь плохо переносится. Например, я вообще не пью, потому что мне это не доставляет удовольствия. То же самое было с Женей. То, что он рассказал – это было преувеличением. Ему мама говорила: «Зачем ты это говоришь?» Но он тогда решил, что больше не будет пить, потому что ему это не подходит, и с тех пор не пил вообще. Это подтверждается справкой – у него не было алкоголя в крови, никаких запрещенных веществ.

— Как Вы узнали о его смерти?

— Мне позвонил его друг Сергей Квач. Он сказал: «Юля, это правда...»... И я сразу поняла, что случилось что-то страшное. У меня давление подскочило до 300 на 150, но я держалась — нужно было поддержать родителей, позвонить Насте… Родители говорили со мной странно спокойно, и это пугало больше, чем если бы они кричали. Видимо, они были в шоке.

— Как вела себя его вдова после трагедии? Организовала ли похороны?

— О ее поведении лучше не говорить. Все и так очевидно. Прощание было организовано странно: люди не знали, куда идти, все держалось в тайне. Но формально — на ее средства. В Заречном друзья Евгения полностью взяли организацию на себя: перевезли тело, устроили церемонию, даже поминки в кафе. Мы не тратились – они посчитали это своим долгом.

— Вдова не приехала в Заречный?

— Нет.

— Что, по-вашему, произошло в тот роковой день?

— Мы не знаем. Есть версии, но пока нет официальных выводов. В марте поступили новые данные по делу… Лучше обсудим это, когда все прояснится.

— Как Вы думаете, что могло его подтолкнуть на этот шаг?

— Вот именно. Мы не знаем, был ли этот шаг. У меня есть своя версия. И в СК все эти версии тоже есть. У меня в Анапе есть знакомая — медэксперт. Там есть одно известное место, откуда люди иногда прыгают. Она всегда выезжает на такие случаи. Когда я ей показала детали, она сказала: «Странно, так не бывает». Понимаете?

— Сейчас поклонники Евгения создали движение в его память…

— Да! Они помогают с памятными проектами: 7 апреля откроем мемориальную доску в музыкальной школе, высадим парк его имени. Еще два концерта готовим — в Заречном и Москве.

— Последний вопрос: каким Вы запомнили Евгения?

— Светлым. Даже когда ему было плохо, он шел к людям. Не для славы — он искренне любил дарить эмоции. Я хочу, чтобы помнили не трагедию, а его доброту, веру и талант. Таким он и был. Просто хорошим человеком.

Экс-солистка «НЕПАРЫ» Дарья Храмова: «Я часто видела Сашу в гневе»

Андрей Бахметьев: «Я 15 лет не общаюсь с Кизяковым»

Пит Джейсон: «Чем больше денег даешь бывшей жене, тем больше она хочет!»

Георгий Мартиросян: «Фрейндлих не дала Абдулову стать Д’Артаньяном»

Светлана Феодулова: «Я против долгих романов — либо сразу замуж, либо никак!»