Яна Поплавская: «Жить с человеком, которого не любишь, — преступление!»

Сниматься в кино она начала в 4 года, кинозвездой стала в 10, а телеведущей — в тридцать. В гостях у «Жизни» актриса Яна Поплавская.

— Это правда, что Вы в детстве пришили ухо живому хомяку?

— Это было в коммунальной квартире в сталинке. Соседи, дети, кошки… И вот однажды кошак откусил моему хомяку ухо, но не до конца — оно повисло на ниточке. А у моей бабулечки-врача были хирургические инструменты, и она мне подарила малый хирургический набор. Ну и, недолго думая, я пришила ухо своему хомяку. Но пришила его неправильно. Нет, все нормально срослось, просто я чуть-чуть нахлест дала. Но все равно это же какая победа была для меня!

— Вы долгое время были ведущей программы «Времечко», расскажите о самом вопиющем случае.

— В общем, я в эфире голая осталась… История трагичная, но очень смешная. Нам все время привозили костюмы и как-то привезли из какого-то шикарного бутика шелковый костюм. Это был пиджак на одной пуговице, топ и юбка. Взяли напрокат. Но в бутике, видимо, что-то пошло не так. Когда примерялся топ, оказалось, что он другого размера. И когда я его надела, он упал сразу. Мне говорят — ты, мол, не волнуйся, кто там видит под пиджаком. Мы его назад дернем — и нормально сядет. Ну, дернули, он сел, пиджаком закрепили. А режиссер говорит: «Все-таки лиф у тебя вышитый. Ян, давай снимем!» Я возмутилась: Вы с ума сошли, не буду я снимать ни за что!» А он: «Да брось ты. У тебя же лацканы от пиджака, ничего не видно. Долго они меня уговаривали и уговорили. И я пошла в эфир. Это был праздник тульского пряника, а в Туле делали пряники три поросенка. Часть текста произносил мой любимый Игорь Васильков, талантливейший ведущий. Я должна была сказать: «А Наф-Наф…». Поднимаю голову, выпрямляюсь, и в этот момент отрывается пуговица, топ на одних бретельках падает куда-то вниз, пиджак отлетает, и я в прямом эфире остаюсь перед камерой с голой грудью! Руками прикрываю грудь и, голая, читаю текст. Хорошо, что в этот момент камера не успела перейти на меня. Два моих ведущих лежат на столе, а стол трясется от смеха. Когда я дочитала текст, оператор бросился ко мне, стал натягивать на меня этот топ. Потом лег под столом и стал почему-то гладить мою ногу. От отчаяния, что ли. Когда закончился эфир, я пошла в туалет и зарыдала так, что было слышно, кажется, в коридоре. Мне было обидно, что они ржали, я потом долго с ними не разговаривала. А они пытались объяснить, что это просто у них такая защитная реакция была.

— Историю любви Ваших родителей знаете?

— Как встретились папа и мама, я знаю только по рассказам. Маленький город Черкесск. Они приехали на каникулы. Мама училась в ростовском театральном, а папа — в Москве на журналиста-международника. И встретились два Жени — Евгений и Евгения. Полюбили друг друга, переехали в Москву, и тут в маленькой комнате в коммунальной квартире появилась я. А потом появился второй папа — папа Володя. Помню, как открывается дверь коммунальной квартиры и на пороге стоит человек в длинном пальто, с бородой, в очках, а у него в руках две связки книг и маленький чемодан. И он говорит: «Женя, я приехал к тебе». А я стою возле маминой ноги. Помню себя у него на коленях. Я погладила его бороду и сказала: «Слушай, женись на моей маме!». Он обрадовался и спросил: «Ты согласна?» — «Конечно!»— «Ну, пойдем тогда спросим у мамы». И он женился на моей маме. Вот это я очень хорошо помню.

— С родным отцом Вы же тоже общались?

— Мой родной отец Евгений Васильевич с большим уважением относился к папе Володе и всегда говорил: «Володенька, спасибо тебе большое за Янку». И на моих днях рождения, и на дне моей свадьбы два моих папы сидели со мной за одним столом. Мне повезло, что мои отцы оказались образованными и достойными людьми.

— Воспитывали Вас довольно строго, насколько я поняла из Вашей книги.

— Да. У меня достаточно сложные отношения были с мамой. Скажем так: мой папа был мне и папой, и мамой. Мама — человек достаточно жесткий, она, наверное, могла бы командовать полком. Она мне говорила, что для тебя нет слов «не могу», «не хочу», для тебя есть только слово «надо». И это слово «надо» присутствовало в моей жизни больше, чем любые другие. Если я заболевала, мне должно было быть стыдно и неудобно. Как будто я совершила какое-то страшное преступление. Безусловно, такое отношение мамы ко мне, что я всегда должна твердо стоять на ногах, решать свои проблемы, сказалось и на моем характере. Поэтому я могу сказать, что, наверное, в чем-то я ей благодарна. Но я полная противоположность своей мамы, абсолютно.

— Однажды Вас оставили ночевать на лестничной площадке. Вам тогда сколько лет было?

— Это был десятый класс. «Ты должна вернуться в десять часов вечера!» Знакомо? В общем, я опоздала на десять минут. И мама не открыла мне дверь. Как ни просил ее папа, как ни уговаривали соседи… Я до утра просидела в подъезде на лестнице. Мама спрашивала: «Ты знала, что в десять часов нужно быть дома? Значит, ты должна была рассчитать время!» И я думала — боже мой, можно же было договориться, это же не дрессировка собаки. Я же личность, человек. Обстоятельства бывают разные. И то, что родители прощают себе, они не хотят простить своим детям. Это приводит только к одному — к огромной дистанции между родителем и ребенком, отношения между ними становятся очень прохладными.

— Вы в детстве были хулиганкой. С третьего этажа спрыгнули, ногу сломали. А зачем Вы тогда сиганули с такой высоты?

— Потому что мальчишки мне сказали — слабо? Ну я и спрыгнула.

— Как мама отреагировала?

— А никто не знал. Потому что Васька Арканов — с сыном Аркадия Арканова мы учились в одном классе, — довел меня до подъезда, поймал какого-то дядьку, попросил его мне помочь, «а то у нее ножка болит». То, что у меня перелом, поняли только через два часа, когда нога опухла. Я стоически молчала. Ну и попала в Филатовскую больницу. А Филатовская для меня была как дом родной, меня очень любили врачи. Они кричали: «Нашу привезли!»

— Вы часто туда попадали?

— Да я там просто жила! Перед премьерой фильма «Про Красную шапочку» меня толкнули десятиклассники на стену, а в стене гвоздь торчал и мне располосовал всю голову. И на премьере я была такая — с зашитой головой.

— Режиссер «Красной шапочки» Леонид Нечаев рассказывал, как он впервые встретил Вас. Была очень холодная зима, и к нему привели закутанного ребенка. Сначала он не увидел в нем волшебства, но потом проникся и сделал все, чтобы именно Вы стали главной героиней его фильма. А какие у Вас воспоминания от встречи с ним?

— Помню, что на мне был платок, шуба, варежки на резинках. И у меня так замерзли руки, что на мамины перчатки быстро сверху надели варежки. Когда мы пришли, там было огромное количество красивых девочек в белых платьях, с бантами. И я такая — в вязаном комбинезоне. Подвели к какому-то дядьке со шрамом на голове (потом выяснилось, что режиссер с кем-то подрался). Мать говорит, вот, мол, Леонид Алексеевич, привела дочь. Он и говорит: «Разверните!». Меня раздели-развернули, он сел на корточки и говорит: «Слушай, а ты ничего». А я у него и спрашиваю: «А что у тебя с головой, больно?» Он говорит, да, больно. И я его начинаю успокаивать, говорю: «Давай поглажу или поцелую, тогда пройдет». Он и говорит: «Рыжий, ты прекрасна!» Почему он назвал меня Рыжий, я до сих пор не знаю. Но я продолжаю разговор: «Пойдем быстренько, я тебе почитаю стихи там, где тихо. Ты на меня посмотришь. Но мне надо помогать». Нечаев удивился: «Как помогать?» - Ну ты там смейся». Пришли в бальный зал, он сел, и я стала ему читать про слона, который высиживал яички. Он смеялся. А смеялся он очень заразительно — он багровел, по щекам его катились слезы, он вскакивал, кружился. Даже если люди не понимали, над чем он смеется, все равно все начинали хохотать. И он схватил меня на руки, высоко поднял, почему-то потряс и сказал, что снимать будет только меня. Мы буквально влюбились друг в друга.

— Владимир Басов, с которым Вы снялись в фильме, был известным сердцеедом. Как Вы думаете, в чем был его секрет?

— Наверное, в какой-то абсолютной непохожести на других мужчин, которые хотят понравиться.

— А он хотел?

— Мне кажется — нет. Вот сколько в нем было недостатков, но он их никогда не скрывал, да и скрыть их было невозможно. И кажется, ведь такой некрасивый, если разглядывать, ну некрасивый. А начинаешь общаться и думаешь: «Красавец! Гений! Какие мозги!». Нереальное обаяние. Он был заколдованный мальчишка, превращенный во взрослого человека. Поэтому нам было как-то очень комфортно вместе.

— На что Вы потратили свой гонорар за «Красную шапочку»?

— Мне купили дубленку, голубое платье очень красивое, как сейчас помню — 25 рублей оно тогда стоило. И потом в школе я играла в нем Миледи.

— В 11 лет Вы становитесь звездой, мальчишки в Вас влюбляются. Как этот успех смогли пережить Ваши одноклассники?

— Одноклассники прекрасно пережили. А вот одноклассницы… Любви большой они ко мне точно не испытывали. А была девушка, Кристина, которая меня совсем не любила.

— Приведу Вашу цитату: «Я рыдала, боялась приходить в класс, все время слышала шипение вокруг». Это все Кристина делала?

— Конечно. Во-первых, она была очень красивая, ничего не скажешь. Я в этом плане объективна. Но мне, как всякой девочке, тоже хотелось, чтобы во-от такие ресницы были и волосы ниже попы. Но у меня не было таких внешних данных.

— Но Вас же считали самой красивой девочкой!

— Так я вообще этого не знала. Мне рассказывали, а я думала, что надо мной глумятся просто. Потому что дома мама мне всегда говорила: «Ты очень некрасивая девочка. Но ты невероятно обаятельная. Твои достоинства — два огромных глаза, других достоинств я не вижу!» И только папа мне говорил, что я очень красивая. Говорил, когда вырасту, мужчины будут ложиться штабелями у моих ног. И поэтому, когда появилась Кристина, которая сказала: «Знаешь, Поплавская, за что тебя снимают? За то, что ты самая страшная девочка Советского Союза!», эти слова привели меня в ужасное расстройство. Сейчас это называется буллинг. И меня перевели в другой класс. Но, знаете, жизнь расставляет все по своим местам.

Проходит время, я работаю в театре «Современник-2». Иду на встречу с друзьями в кафе. Купила с гонорара себе кашемировое пальто, в ушах шикарные длинные серьги, платок фуксия, каблуки двенадцать сантиметров. Захожу в кафе, мы сидим с друзьями, и вдруг подходит какая-то молодая женщина со стрижкой два сантиметра, и походка у нее какая-то мужеподобная. Все думают —поклонница. А она подходит и говорит: «Янка, привет, узнаешь меня!» Я не узнала, встреч-то много. «Ну, здравствуйте, — говорю, — извините ради бога, не узнаю». — «Это же я, Кристина!» У меня был такой шок. Я не могла узнать в этой женщине ту школьную красавицу, какой она была. А она и говорит: «Слушай, прости меня ради бога за то, что тогда тебя задевала».

— Ваш младший сын тоже столкнулся с буллингом. Как Вы научили его за себя постоять?

— Никита не хотел ходить в школу, и я пришла к классному руководителю. «Вы же видите, что ребенка травят? Ты толстый, ты жирный, ты такой-то», — говорю ей. На что она отвечает: «Ну, Яна Евгеньевна, давайте признаемся — он же действительно толстый!» Честно говоря, в такой момент хочется, как говорит мой старший сын, дать в репу не задумываясь. Что делать в этой ситуации? Только одно. Надо научить ребенка драться. Я написала все это в своей книге.

Вот говорят: «Надо договориться, надо уметь договариваться, ты лучше промолчи…» А знаете, к чему это приводит? Когда эти люди вырастают, они превращаются в ведомых, которые рассказывают уже своим детям, что нужно не высовываться, молчать. С моей точки зрения, это неприемлемо. Нужно действовать. И если люди не понимают слов, значит, нужно применять силу. Вспоминаю своего друга детства Юрку, который учил меня драться: «Че ты стоишь, бей первой! Бей — и тебя не будут оскорблять!». Очень помогло, правда. Я научила своего сына драться. Он в разорванной рубашке бежал из школы и кричал на всю улицу: «Мама, у меня получилось!» Мальчик был на два класса старше его, вот что важно. Пятиклассник унижал третьеклассника. А когда мой ребенок ему ответил, прибежала бабушка: «Поплавский избил моего внука!». А внук этот на полкорпуса выше моего сына. Я не стала отрицать и сказала — да, если вы еще раз это сделаете, мой сын будет продолжать в том же духе.

— Из Щукинского училища Вас выгнали, потому что Вы согласились сниматься в фильме «Узник замка ИФ»?

— Нет, мне дали на это разрешение.

— А почему тогда выгнали?

— Ну, нашла коса на камень — я не пошла за сигаретами для одного человека. Сказала, что пришла сюда учиться, а не бегать за сигаретами. Неподчинение? Но разве я не права, что пришла только учиться?

— Часть Вашей книги посвящена сексуальному воспитанию. В восьмом классе Вы пришли домой и запретили родителям спать в одной кровати. Интересно, какие доводы Вы привели, что они Вас послушали?

— В то время о том, откуда берутся дети, как все это происходит, в школе точно не рассказывали. И книжек таких не было. Девчонки в классе шептались, что дети появляются от поцелуев. Какое же у меня было потрясение, когда я приезжаю со съемок и моя подружка Лена Кузнецова говорит: «Я расскажу тебе страшную вещь — откуда появляются дети». И она рассказала… Я отказывалась в это поверить, рассуждала: «Они маньяки что ли?». В шоковом состоянии я шла домой и смотрела на своих родителей другими глазами. Я пришла и сказала им: «Как же вы, два интеллигентных человека, можете заниматься такой гадостью? Спать будете отдельно! Папа на раскладушке, мама — на софе. Всё!» Родители были потрясены…

— Вы в 17 лет впервые стали мамой. Вышли замуж за своего супруга, с которым прожили вместе 25 лет. И про этот брак сказали, что из 25 лет, которые вы прожили вместе, десять точно были счастливы. В какой момент и почему Вы поняли, что несчастливы?

— Если бы мои мозги да туда, в тот период, я бы сказала: да никогда в жизни! Мы же по глупости своей стараемся ориентироваться на чужие судьбы. На других людей. Но большинство из них не построили идеальных отношений, правда? Но они дают тебе советы. Да посмотреть на родителей… Вот мой папа был четыре раза женат, а у мамы было два брака. Поэтому я не могу сказать, что советы друзей, родителей в периоды, когда тебе очень плохо, — помогут. Нужно резать, не дожидаясь аппендицита. Я пыталась успокоить себя глупостями — мол, так детям будет комфортно. Но я не учитывала того, что мои дети вырастут очень быстро. У них будут свои семьи. А жить с человеком, которого ты не любишь, — это страшное преступление против себя. Потому что у нас очень короткая жизнь, и ее нужно прожить максимально счастливо. А я как солдат в царской армии — 25 лет отслужила семье.

— После стольких лет не многие решаются разрушить семью. Люди уже не могут друг без друга. То есть и вместе плохо, и друг без друга плохо.

— Я думаю, что все не так, как вы говорите. Люди, которые не решаются порвать, — они зациклены на материальных аспектах. Женщины становятся заложниками финансовой составляющей. Они не работают, это их выбор, и они не идут на то, чтобы развестись, потому что боятся потерять эту финансовую подушку. Знаю браки, когда люди не разводятся лишь потому, что слишком много нужно делить. А я вот осталась без всего, ни на что не подавала. И я так счастлива во втором браке с моим новым мужчиной! Кстати, в этом году уже десять лет будет, как мы вместе. Что будет дальше? Никто не знает. Никто никому из нас не давал гарантий на любовь, на счастье, на успех. Но мы же их очень хотим, правда? Но никогда не получим. Поэтому нужно жить тем, что к нам идет. Десять лет со вторым мужем я прожила очень счастливо. А если бы я оставалась в том браке, то эти десять лет прожила бы в несчастье, будучи замужем.

— Расскажите Вашу историю любви со вторым супругом

— Мы познакомились с Женей на работе — это служебный роман. Я тогда еще была замужем. Отношения в семье на тот момент уже были очень тяжелые. Я, в принципе, уходила от первого мужа три раза. Но два раза возвращалась, а на третий раз не вернулась. Ну так вот, мы с Женей вместе работали, он был новостным ведущим. Ему было 24, мне 39, но разницы в возрасте я не чувствовала. Он сразу сделал предложение и попросил, чтобы я развелась. Мои друзья были в шоке: «Ему 24 года! Ты че, озверела?» А я не строила никаких планов, я просто влюбилась. И была очень счастлива. В тот момент я не решилась уйти от мужа, но я была честна с ним. Спустя две недели после того, как мы начали встречаться с Женей, я сказала мужу, что у меня есть другой человек и что нам надо разъехаться.

Другой вопрос, что я не была честна с собой. Я все время думала, можно ли простить измену. Да конечно, можно. Но только в двух случая. Когда ты безумно любишь человека и не можешь без него жить. Поэтому измену можно простить. Второе условие — если ты не любишь человека, но есть общие друзья, финансовая составляющая и брак уже перешел в дружеские отношения. Можно простить? Можно. Но у меня был совсем другой случай. Я уже перестала любить одного и полюбила другого. В итоге одним прекрасным утром я собрала вещи, положила их в джип и… больше никогда не вернулась в свою семью. Я имею в виду мужа — дети всегда были со мной. Правильное ли это решение уже с позиции прожитых лет? Абсолютно правильное. Это решение нужно было принимать, когда я уходила от него первый раз. Люди не меняются, если отношения дали трещину, уже трудно, невозможно их исправить.

— В третий раз Вы ушли к Евгению?

— Нет, я ушла в никуда. К тому времени, когда я ушла, Женя женился. Он узнал из СМИ, что я развелась, позвонил и сказал, что женится. И я ему совершенно спокойно сказала, что это правильно. В тот момент — я не кривлю душой — мне было все равно, правда. Потому что у меня был болезненный развод, я увидела своего мужа абсолютно с другой стороны. Я была потрясена. Говорят же, если хочешь узнать человека, разведись с ним. Трэш не кончался года полтора. Я не судилась, думала только о том, как выжить в этой ситуации. Потом отошла. Ничего страшного — поднялась, и это тоже очень важно.

— И в итоге…

— В итоге мы семь лет проговорили с Женей по телефону. И это не фигура речи. Это удивительная история. Я не уводила его из семьи, как меня пытаются обвинить. Что я, ненормальная? Тем более что родилась Лиза, которую я очень люблю. Я не собралась за него замуж, честное слово. У меня были прекрасные отношения с итальянцами, я собиралась уехать и жить на две страны. Но мы бесконечно говорили по телефону, и было понятно, что это очень близкий человек. Мы понимали друг друга с полуслова. Так прошли эти семь лет, и однажды Женя позвонил и сказал, что он развелся. А я была очень больна, температура под сорок. Он порывался принести мне лекарства. Но как только я услышала, что он развелся, — сказала: «Чтобы ноги твоей не было!» Почему я так сказала? Каждый должен пережить свой развод сам, в одиночку. Сказала еще, что не буду ему жилеткой. Когда придешь в себя — звони. Я прошла этот путь и знала, о чем говорю. И он звонил, предлагал увидеться через месяц, но я сказала нет. Развелся он в январе, а увиделись мы с ним 24 апреля. И больше уже не расставались.

— Как Вы восприняли ситуацию, когда Ваш старший сын, такой послушный, набил татуировку на спине с Вашим портретом?

— Он решил, что это маме подарок. Приходит, снимает майку: «Вот мам…». Ты смотришь на спину, а там твое лицо. Сначала дар речи пропал, а потом на юмор пробило. «Сынок, что же теперь будет?» - спрашиваю. Он: «В смысле, мама?» А я и говорю: «А представляешь, девушка лежит утром у тебя за спиной, хочет тебя поцеловать в спину, а там: «Здравствуй, мама!». Как он ржал… Бедная невестка!..

— Какая Вы свекровь и какие свекрови у Вас?

— Я, знаете, что поняла? Не надо вмешиваться. Ты можешь хоть завязаться узлом или сесть в своей квартире и сказать: «Я не согласна!» Но говори это дома своему мужу. Не надо пытаться выстроить семью своих детей по своему образу и подобию. Это очень сложно понять. Были ошибки с моей стороны, поверьте. Не то чтобы вмешивалась — просто поддерживала своего сына. А нельзя этого делать. Потому что если сын любит женщину, то она всегда для него будет права. Знаю, как глупо поступают иные родители— вбивают клинья, разбивают семьи. Дети остаются одни в этих семьях с мамами или с папами. А кто виноват? Вот эти взрослые родители. Надо уметь надевать на себя намордник, кляп в рот — это вообще лучшее приспособление. Чтобы молчать. И уметь занимать сторону не сына, а невестки. А если у вас дочь — занимать сторону зятя. Понимаю, что кто-то скажет, что это безумие. Но они же уже оторвались от вас. В мою жизнь тоже пытались вмешиваться родители. Когда мама возмущалась: «Да кого ты выбрала! Да ты полгода с ним не проживешь!», мои папа Володя и папа Женя говорили шепотом: «Тебе хорошо? Тогда наплюй. Не слушай». Вопрос очень прост — если вы хотите, чтобы ребенку было хорошо, тогда не трогайте его. Вот если ребенок пришел и говорит, что он несчастлив, просит помочь, значит, нужно срочно помогать ему, но это тяжелая работа.

— Хочу затронуть еще одну тему - эту злосчастную голую вечеринку с Ивлеевой, Лолитой, Киркоровым и не той дверью. Почему она вызвала такой резонанс?

— Я вам скажу почему. Если бы эта история была кулуарной, за закрытыми дверями — ну вы же не идете к соседям выяснять, в каком они там виде, — это одно дело. Взрыв произошел потому, что эти люди решили, что они настолько схватили Бога за бороду, настолько у них все схвачено, мол, что вот мы так прилюдно!.. Посмотрите, какие мы, нам все позволено. Наверное, та крыша, которая есть у этих людей, она и потворствует тому, что такие люди, как Киркоров, Лолиты всякие с утра до вечера по всем каналам. Она же открыто проговаривается: «Когда мне разрешили работать…» Я засмеялась и подумала, как это забавно. Может ли у человека быть хозяин? Вот у этих людей есть хозяин, который явно получает откаты от концертов, поэтому им и дали возможность работать.

— Про благотворительность. Вы рассказывали, что, занимаясь благотворительностью, порой попадали в ситуации, когда Вам и Вашей семье угрожали и Вам даже приходилось прятаться.

— Понимаете, вы выхватываете кусок моей жизни. Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно рассказывать всю историю. А история эта очень большая. Чтобы сократить ее, я только одно могу сказать — это был 2000 год, декабрь. Я делала все возможное, чтобы закон о трансплантации был пересмотрен и детей начали спасать. А дети умирали по всей России. Вот тогда мне и моим детям начали поступать угрозы. Звонили: «Заткнись, сука, иначе мы тебя убьем». Машину мне тогда разбили четыре раза. Я дошла до заместителя Генерального прокурора. Конечно, мне было страшно, но могу сказать, заканчивая этот спич, что когда ты видишь, как умирают дети, тогда ты не останавливаешься.

— Вам не страшно? Ведь это может непредсказуемо закончиться...

— Страшно, когда ты закрываешь глаза, лежишь и думаешь: «Какое же ты трусливое дерьмо!» Поймите правильно, смелые люди это не те, которые не боятся, а те, которые боятся, но идут. Я надеюсь, что, когда буду закрывать свои глаза, отправляясь в последний путь, смогу сказать себе, что хоть что-то я сделала в этой жизни. Не для себя, а для кого-то.

Георгий Мартиросян: «Фрейндлих не дала Абдулову стать Д’Артаньяном»

Светлана Феодулова: «Я против долгих романов — либо сразу замуж, либо никак!»

Юрий Назаров: «Ливанова взяли в театральный по папиному блату, но он пахал!»

Лика Стар: «Я не развожусь с мужем ради детей»

Волочкова: «Сказала маме: «Пока, неудачница! Живи на отнятые у меня деньги»